Пробита лодка. Леска порвалась.
Надежда ускользнула, словно рыба.
И жизни нет – она давно обрыдла,
И смерти нет.
Луны латунный глаз
Следит за стариком на берегу,
Где боль и слёзы смешаны с водою.
А море, от волнения седое,
Тревожно спит в объятиях лагун.
Кружатся тени, падалью дыша:
Растащен по костям скелет марлина.
Старик не слышит поступи звериной:
Прибой давно шумит в его ушах,
И кровь во рту горчей и солоней,
От знания, что мир отныне заперт,
Как райский сад.
Луна ползёт на запад,
Как будто просит следовать за ней.
Не спится.
Он глаза устало трёт,
Но в облаке плывущем видит рыбу.
Старик, шатаясь, тащится к обрыву,
И манит пустота шагнуть вперёд,
Но море просыпается. Шипит,
От ярости вскипая белой пеной...
И меркнет наважденье постепенно,
И нежность размывает соль обид.