Из прибрежных кафешек шансон и попса, прокоптившись на гриле, летят в небеса, и на город спускается вечер. Чебуреки полнеют, шурша на печи, собакевич у стойки тоскливо молчит – вдруг его кто-то очебуречит.
Я к нему подхожу – как зовут тебя, джим? А пошли-ка, брат, к морю и там поедим на прохладном пустующем пляже. И пока будут вешние волны тихи, мы с тобою за ямбы поймаем стихи, что впотьмах у прибоя бродяжат.
…Мы сидели с ним сытые на берегу, золотистый хребет месяц выгнул в дугу, стала ночь солонее и гуще. И тогда я сказал: «Мне пора». И вздохнул. И, пожав собакевичу лапу, примкнул к псиной стае, по небу бегущей.
Заставляет задуматься...