Зарядили дожди револьвер старой русской рулетки.
Вот и жду как проклятья сухого и светлого дня,
Где и порох не вымок, и пули безжалостно метки.
И надеюсь, глупец: этот день не погубит меня.
Всё мечтаю, что там будет вечер и дедова печка,
И рассказы о прошлом, и дух сковородки грибной.
Я зачем-то уверен, что всё же бывает осечка,
И что может случиться — случится опять не со мной,
И не с кем-то другим. Просто выдаст боёк непродажный
Не отчаянный выстрел, а немощно тихий щелчок.
Будем живы мы все и всегда, остальное неважно,
Можно спрятать все слёзы глухими морщинами щёк.
Подведи, револьвер! Подведи не под морок расстрельной
И безглазой совсем, и всевидящей грозной статьи.
Всё мерещится ночью, как час предрассветный последний
Ожидали в тридцатых товарищи-други мои.
А пока же всё льёт тихоструйно — то прямо, то косо,
Но клубится закат, что-то движется там, впереди,
И паук-сенокосец, невзрачный божок сенокоса,
Заседает в сенях и вовсю проклинает дожди.