Чёт меня дёрнул переосмыслить нечет, вычислить силу трения против шерсти, где принимает время, и чем оно лечит старых лягушек, уставших от путешествий. Лучше вина стихи: печали свои топи здесь – лыбой гоняй балду без собак поповских. Нет ничего тут личного, просто бизнес: Муза тебе продаёт гробовые доски. Эквивалент обмена плюша на мишек – гвоздик последний, кровью испачканный, ржавый – смело забей. Но, чёрт побери, как пишет, тот, кто на саван сменит свои пижамы! Я удивляюсь искренне, криком горло; рвётся наружу скелет, разрывая шкафчик. Если поэту больно, голодно, голо, переосмысли: во имя чего он ишачит?
Привет, Ар Ле Кино!