Медвежонок и ёжик в наивной волшебной сказке
приручали, беспечно смеясь, облака-лошадки,
говорили легко на смешном языке, на трямском.
Почему же в реале иначе: жестоко, гадко?

А ещё чудаки протирали от пыли звёзды,
чтобы ярче и светлячковей сияло небо.
Почему у людей заморочено всё, непросто?
Вместо света небесного зрелищ хотят и хлеба.

Из тумана реального месяц мне корчит рожу,
вынимает ножи, говорит: берегись – атака!
Из тумана молочного в сказке выходит ёжик
и варенье для друга несёт в ослабевших лапках.

Только в жизни не ёжик, а белая крыса-зависть
прибежала ко мне да скребётся, тревожа душу.
Покусала сначала, зараза, но привязалась –
вечерами ей нравится сказки лесные слушать.

Я читаю о дружбе, о мире цветном, привольном,
где в морковном лесу вместо ливня сироп медовый,
где глазастое солнце лучами щекочет поле,
где снежинки на ветках – как белые птицы-совы,

а зимой вместо ёлки ежонок стоит с гирляндой,
чтоб друзья в Новый год были радостны и довольны.
...Потому что в той сказке не слышится гул снарядов,
не ругаются матом и мишкам не снятся войны.