Петушок-леденец на палочке, в море памяти окунусь, Едем в отпуск на юг к Пал Палычу. Пристань голая – край медуз. Я ныряю в волну до одури, верещу на медузу: «Брысь!» На песчаной лежанке лодырям лижет пятки солёный бриз. Звёзды кажутся неподвижными, виноградом свисая с крыш, сладко тают пампушки с вишнями, толстолапый щеночек рыж. Если честно, съезжать не хочется, бросив южную благодать, Мне ещё за горластым кочетом страшно нравится наблюдать.
Осень. Ульем гудит встревожено наш второй развесёлый «г». Бархатистой медовой кожею гордо хвастаюсь мелюзге. Вовка, глядя с камчатки с вызовом, зарывается словно крот, целый год он бузил и списывал, и ваще постоянно врёт. Ждёт морских приключений классная в нарастающем «жу-жу-жу» и к доске приглашает ласково. Ух, историю расскажу! Больше в классе никто не хмурится, у Любови Петровны - шок на рассказ, как верхом на курице, скачет огненный петушок.
Георгий, здравствуйте! Извините, поздно обнаружила коммент. Спасибо, за мнение, но из песни слов не выкинешь, как говорится.)) Была бы у меня машина времени, слетала бы я в детство, да и рассказала милейшей Любови Петровне то, что она хотела услышать от примерной ученицы.
Извините, поздно обнаружила коммент.
Спасибо, за мнение, но из песни слов не выкинешь, как говорится.)) Была бы у меня машина времени, слетала бы я в детство, да и рассказала милейшей Любови Петровне то, что она хотела услышать от примерной ученицы.
А так, увы, концовка, как в жизни.
Ага...вот хулиганю понемногу.