Санкт-Петербург, я иду по твоим параллелям
шумных улиц, коротких аллей,
где для тех, кто занудливо думает только о деле,
вновь спешит разыграться предсвадебный пух тополей.

Разогретый асфальт и чадящий автобусный запах,
лето властвует днями, палит, никого не щадя.
Петербург изрыдался, затисканный в солнечных лапах,
снова полдень помчался по улицам и площадям.

По ресницам решёток давно не стекают невзгоды,
ясность неба над жестью домов неизменна,
только в редких садах замедляется ритм погоды,
наполняясь прохладой, скользящей походкой степенной.

И когда на проспекте трамваи, боками качая,
пробивают дорогу сквозь строй беспокойных машин,
возле стриженных лип, явно времени не замечая,
отдыхают старушки и мир узнают малыши.

Сколько неповторимых, изысканных замков воздушных,
сколько нежных рассветов сжигает полуденный зной.
Ощущения чахнут — и нет ощущения чувства,
ходишь сам по себе и от долгой жары сам не свой.

Где та пристань, с которой осенний кораблик отчалил?
Где прохладные бреши в колодцах доходных домов?
Проходные дворы провожали тебя и встречали
настороженным эхом спешащих к метро каблуков.

Проходными дворами владело гудение лифта,
запах кухни, железные лбы подворотен.
Чёрных лестниц граффити мелькали обшарпанным титром:
«Мир, встречающий нас, удивительно неоднороден».

Раскалённый асфальт и чадящий автобусный запах,
холод пресной воды, потускневшая зелень аллей,
Петербург, Ленинград, подворотни в железных заплатах,
пунктуальность метро и предсвадебный пух тополей.