"Помню, спокойно вестник молвил, что час мой пробил. Старые камни лестниц студят босые ноги. Плачет холодный ветер, шепчет в покоях стылых - больше меня не встретит кто-то, кого любила. Гаснут внезапно свечи, замерли скорбно тени. В поисках, бесконечно, я прохожу сквозь стены. Ленточка над диваном, за огражденьем столик... Если я не живая, то почему так больно?"
"Нет экскурсантов праздных вечером в старом парке. Пусть убеждает разум, будто легенды - враки, верю, что ожиданье мне принесёт награду: странный огонь блуждает в замковых анфиладах, то освещает локон, то - силуэт знакомый. Мне без тебя так плохо, нет без тебя покоя, мёртвое сердце колет... Пуля прошла навылет.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Все комментарии:
Я слышу два вопля, два воя. Конечно. Ведь нас же двое. Вой на слова не делится, Вой – это просто «уууууу». Воем и я, и девица. Вою - значит, живу. Медленными гребками Нас покидает Харон, Бьется во мне рывками Дикий тестостерон. От моего дыханья Рушится цитадель. Я тебя в бок пихаю. «Это же не бордель», - Ты говоришь подвывая. Я же понять не могу: Если Харон уплывает, Мы на каком берегу?
Кашу съем овсяную, поем мусса, Обалдею намертво от этих слов: «И на нашей улице будет муза, И на нашем столике будет плов».
А муза уже к нам вошла неслышно, Съела плов с жадностью, разделив с тобой. Ну а мне сказала: «Ты здесь третий лишний, Как между двух интеллигентных балалаек неотесанный гобой!»
Тут и я взбесился: «Кушай, балалайка! Хватит мне овсянки, я почти что сыт. Видимо, недаром вздута твоя майка, Смотрит так округло зверский аппетит!»
Тут взбесилась муза: «Всякие гобои Будут мне указывать верный рацион". Хлопнула дверью. Нас осталось двое. Нет, вернее, трое. Таня. Я. Харон.
Конечно. Ведь нас же двое.
Вой на слова не делится,
Вой – это просто «уууууу».
Воем и я, и девица.
Вою - значит, живу.
Медленными гребками
Нас покидает Харон,
Бьется во мне рывками
Дикий тестостерон.
От моего дыханья
Рушится цитадель.
Я тебя в бок пихаю.
«Это же не бордель», -
Ты говоришь подвывая.
Я же понять не могу:
Если Харон уплывает,
Мы на каком берегу?
Обалдею намертво от этих слов:
«И на нашей улице будет муза,
И на нашем столике будет плов».
А муза уже к нам вошла неслышно,
Съела плов с жадностью, разделив с тобой.
Ну а мне сказала: «Ты здесь третий лишний,
Как между двух интеллигентных балалаек неотесанный гобой!»
Тут и я взбесился: «Кушай, балалайка!
Хватит мне овсянки, я почти что сыт.
Видимо, недаром вздута твоя майка,
Смотрит так округло зверский аппетит!»
Тут взбесилась муза: «Всякие гобои
Будут мне указывать верный рацион".
Хлопнула дверью. Нас осталось двое.
Нет, вернее, трое. Таня. Я. Харон.