Она приходит всегда под вечер,
коса до пола и очи рысьи.
Бывает - мучит, бывает - лечит,
то неподъемна, то - вздоха легче,
то втопчет в землю надменной речью,
то вдруг - возвысит...

Проймёт, безмолвная, до печёнки,
смущенно-кротким даруя взглядом.
Блеснув очами под тёмной чёлкой,
сползёт по телу подобно шёлку,
а, спрыгнув на пол, рванёт защёлку
нагой наядой...

И ускользает, смеясь задорно.
Едва догонишь - кусает в шею.
То взвоет сукою подзаборной,
то выдаст, яростно, мат отборный.
Затем уступит - нежна, покорна,
ох, ворожея...

И каждый раз с нею, словно первый -
полёт во имя самосожженья.
С богиней? Ангелом? Лютой стервой?
Не важно. Лишь бы он не был прерван,
пока темнеет верхушка вербы
холодной гжелью.

На свет в окошке, что тих и млечен,
заходит - грешная и святая.
Меж стонов хрипло о прошлом шепчет,
впиваясь в кожу миноги цепче.
Но каждой ночи с другой, пришедшей,
я изменяю.