Накиньте щеколды, задвиньте глухие засовы.
К охоте готовы коварные серые совы.
Найдут ваши сны и мечты; не побрезгуют птахой.
И клювы, и когти – в работу! – до чёрного страха.

Мы – слабые птицы, летящие в небо страницы.
Под звёздами ночью так странно, так страшно кружиться!
И мечемся мы, как слепые, бездумно, бездомно,
А грозное небо угрюмо, бескрайне, огромно!

Порвите монисто, подбросьте монету: вот эту.
Орлом или решкой, ребром ли – опустится к лету.
А мне и не к спеху, я плачу, совсем не до смеха:
Ведь тот, кто был рядом, был нужен – уехал! Уехал!

Наивные строки, пороки, пустые зароки…
Мечты, что во снах оживают, бывают жестоки.
Их днём еле держишь в оковах, как хитрого вора,
Но что с ними сделаешь ночью, во сне, без надзора?

Мечтая во сне, усложняю, как видно, простое.
Вот – я. Утлый замок песчаный бессмысленно строю.
Вот – ты. За спиной только тени из хитросплетений.
Вот – третий. Паук в паутине, ловец сновидений.

Ловец серых сов, серых снов, серых слов и напастей,
Он бережно в лапки берёт наше бедное счастье,
Хранит до утра, до рассвета, до синего света,
А если попросим – то даже (подумай!) – до лета!

Неужто я верю во все эти сны и дурманы,
Туманы, обманы? При свете всё глупо и странно.
Но вечером…
Ухнет сова, и надвинутся тени,
И молча приступит к работе ловец сновидений…