Облигации займа в стол убери, позабудь, как ненужный теперь протез. До того распотешились упыри, Что гротеском не кажется их гротеск. При посредстве мачете или катан всё решают, бессонно судьбы верша, как бы выцедить крови твоей стакан, подковавший блоху лесковский Левша. Речи сладки, и руки у них теплы. Если сразу струёю - едва ль отдаст. Но по капле не больно, терпи, терпи, да и помни, что тело твоё - балласт. Ты - балласт, как и прежде - электорат, как и прежде - на просеке зябкой зек. Ты во всём, во всём, во всём виноват, пригвождённый к безвременью человек. Ты - лишь пища для сильных стальных зубов, как ядущего ядами ни трави. И какая тебе семья и любовь, если мерят могилой годы твои? Расправляются крылья нетопыря, для того, кто устал, предначертан путь: упыри подрастят своих упырят, чтобы к детям твоим за тобой прильнуть. Утекает ли мозг, выедают мозг - приближаются вновь, опять и опять. Наведён упырят заграничный лоск для того, чтобы смердами управлять, для того, чтобы впрок наводить тоску, от которой у многих в глазах першит. У обученных грёзам in English school нет жемчужных находок in Russian shit. Возвращаются вспять на насесты крыш, как горгульи поверив, войдя в тираж, в то, что бес на волне неизменно рыж, в то, что кровушки выпить - весёлый раж. Пробуждайся от сна, воздвигай редут, против подлости к подвигу будь готов: упыри на приступ сердца идут, чтобы скинуть умершего со счетов. Не поможет от приступа аспирин, изначально известен один рандом: англичанина пьяного - в пух перин, а Левшу, как положено - в съезжий дом.
