...когда замираешь от ужаса
на площади Мужества... (С)

Когда ледяная Нева от шуги пестра,
и гложут Петрополь метели буйные страсти,
по Марсову полю скитается тень Петра,
уже безлошадная, памятная - отчасти:
ведь памятник грозный отлит не ему - коню,
и шуба с плеча благодарной Императрицы -
копытному другу, а Пётр гуляет ню,
и только Евгению в строгом мундире снится.
Метель завывает и прыгает во дворы
с изящною грацией нежно-снежного барса.
Бредёт император, гляделки его добры,
он пастью бескровной старается улыбаться.
Но всё же сочувствия в бронзовом теле нет,
слезу не пустить, не доплюнуть до урны смачно,
и встречному кренделю Пётр басит: "Привет!
Сымай-ка шинелку, нечаянный друг Башмачкин!"
А утро забрезжит - пора приличных особ,
теснится по Невскому публика занятая...
Глядит полисмен: на участке его - сугроб:
снежинки пушисто Акакия заметают...