Там, где ива косы в реке полощет,
Где полынный ветер с востока дует,
На границе леса и светлой рощи
В доме с ветхой дверью живёт ведунья.
Из окрестных сёл к ней приходят люди –
Не откажет, если беда случится.
Но к себе отшельницу звать не любят –
Говорят, в друзьях у неё нечистый.
Хоть скромна, тиха, занята делами,
Но душа – затянутый ряской омут...

Этой ночью снова ей снилось пламя,
Снилась боль, хлеставшая по живому.
Как взлетали рыжие искры, жалясь,
Предвкушая сладость расправы скорой,
Как толпа рычала, забыв про жалость,
Обернувшись рвущей добычу сворой...

Бесам тесно в омуте, шепчут бесы:
"Дай нам волю, милая, не упорствуй.
Загляни в себя, зачерпни из бездны,
Не тяни, покуда не стало поздно.
Не гневи судьбу, не транжирь удачу,
От добра и щедрости много ль проку?"

А в окрестных сёлах с весны судачат,
Что ведунья больше не одинока.
Мол, зимой от смерти спасла бродягу,
А потом пригрела, не отпустила.
Всё поила зельем из трав и ягод,
Прогоняла жар, возвращала силы.
Хоть невест завидных в округе много,
Привязался к этой: и что нашёл-то?
А ведунья истово молит бога,
Чтобы смолк навеки проклятый шёпот.
"Не томи, родная, опасность близко,
Чужаку нельзя оставаться с нами..."
Но его уход станет первой искрой,
От которой позже займётся пламя.