Устало солнце опустилось на колени, Стрекочет белый шум пронзительной цикадой, И мертвый свет вокруг, и тени, тени, тени, Их миллионы у ступеней Ада. Они дробятся, рассыпаясь на осколки, Под автоматных пуль речитатив, Толпа бездушная без цели и без толку Затягивает сплиновский мотив, Что выхода, мол, нет. Постукивает тростью Знакомый господин в берете сером. Смердит закатный воздух жженой серой На площади у запертого рая. В нем места нет озлобленным и падшим, Беззубо скалится от предвкушения живая, Приветливая Тьма, затапливая печи. Молиться поздно. Приглашая в вечность, Она здоровается поимённо с каждым. Клокочет и уже дымится масло, Разлитое однажды второпях На Патриарших.
