Убежать будет просто, на это ей хватит сил, а пока всё безропотно терпит - но взгляд хитёр: на распутье за городом бродят в тени осин. ожидая её, неразлучные семь сестёр.
У малышки - улыбка в глазах и шаги легки. Жалко... мать умерла и по пьяни сгорел отец. Две, понурые, ходят без устали вдоль реки, прижимая к груди не рождённых никем детей. Вот сестрица в любви пропадает, как в сладком сне. Вот другая, что знает - про эту любовь всё врут. Смотрит старшая в небо, на звёзды, которых нет, как смотрела всегда, провожая своих подруг. Не уходит застывшее время семи сестёр, бесконечно сегодня - ни завтра нет, ни вчера. Схоронившая мужа всё гладит колючий дёрн, а себя схоронившая гладит на горле шрам.
За больничными окнами - ночь и опять штормит. Семь сестёр на распутье её терпеливо ждут. Надо просто прийти и обнять их - и в тот же миг стать одной и легко улететь на свою звезду.
Ты, конечно, будешь говорить про то, что стих очень старый и в этом его главная ценность, но мне он с его мистичностью и скрытой эмоциональностью очень понравился
Нас три сестры. Одна за графом, Другая герцога жена. А третью мы зовем "жирафа", За то что длинная она.
Мужьями отданы в леченье В психиатрический подвал. А третья думает: "И чем я Их плоше, что не муж сдавал?
За ней по вызову соседей Пришла карета со шприцом, По крыше на велосипеде Она гоняла голышом.
А мы зарезали кассиршу В опустошихинском сельпо И выбирали покрасивше, Понезапачканней пальто
И вот теперь лежим три дуры В своем расцвете молодом, У нас всего две процедуры - Холодный душ, мешок со льдом.
Поставлен правильно диагноз, Врач хоть и молод, но учен - Его зовем то Нильс, то Магнус, А то - Иваном Ильичом.
Но говорят, что там, в столице, Где небоскребы и метро, Другого уровня больницы Плюс препарат аккордерон.
И потому туда стремимся - И я и две мои сестры, В мозгах растрепанные мысли Бурлят, как в Волге осетры.
- В Москву! В Москву! - кричит Жирафа. - В Москву! В Москву! - горланим мы. За каждый день просрочки штрафы Хотим с хозяев сей тюрьмы.
И вот вчера Ильич шикарный Заходит в солнечных очках И нам вручает по плацкарте "Опустошихино - Москва".
Конечно, нас слегка смутило, Что эта надпись от руки. Мы улыбнулись Нильсу мило, А документы - на куски.
Но котелки пока что варят - В палате номер шесть, в пальто, Лежит кассирша, наш товарищ, Что недорезали в сельпо.
Вот есть любезность в человеке, Хотя, по правде, малый труд - У ней в карманах чеки, чеки. Она сказала: "Подойдут!"
Жирафа вертит шеей длинной, Мы охраняем верх и низ. Палата семь. Ее кабиной Зовет хозяин - машинист.
Его словам безмерно верим, Ни разу он не обманул. Под паровоз его Каренин Жену предательски толкнул.
За три фамильных халцедона Он обещает в три утра Подать к больнице три вагона, Пока в постелях доктора.
Пусть в чистом поле поезд мчится, Пускай яснеет голова. Прощай, прощай, моя больница! Встречай, встречай, моя Москва!
И классно!
Нас три сестры. Одна за графом,
Другая герцога жена.
А третью мы зовем "жирафа",
За то что длинная она.
Мужьями отданы в леченье
В психиатрический подвал.
А третья думает: "И чем я
Их плоше, что не муж сдавал?
За ней по вызову соседей
Пришла карета со шприцом,
По крыше на велосипеде
Она гоняла голышом.
А мы зарезали кассиршу
В опустошихинском сельпо
И выбирали покрасивше,
Понезапачканней пальто
И вот теперь лежим три дуры
В своем расцвете молодом,
У нас всего две процедуры -
Холодный душ, мешок со льдом.
Поставлен правильно диагноз,
Врач хоть и молод, но учен -
Его зовем то Нильс, то Магнус,
А то - Иваном Ильичом.
Но говорят, что там, в столице,
Где небоскребы и метро,
Другого уровня больницы
Плюс препарат аккордерон.
И потому туда стремимся -
И я и две мои сестры,
В мозгах растрепанные мысли
Бурлят, как в Волге осетры.
- В Москву! В Москву! - кричит Жирафа.
- В Москву! В Москву! - горланим мы.
За каждый день просрочки штрафы
Хотим с хозяев сей тюрьмы.
И вот вчера Ильич шикарный
Заходит в солнечных очках
И нам вручает по плацкарте
"Опустошихино - Москва".
Конечно, нас слегка смутило,
Что эта надпись от руки.
Мы улыбнулись Нильсу мило,
А документы - на куски.
Но котелки пока что варят -
В палате номер шесть, в пальто,
Лежит кассирша, наш товарищ,
Что недорезали в сельпо.
Вот есть любезность в человеке,
Хотя, по правде, малый труд -
У ней в карманах чеки, чеки.
Она сказала: "Подойдут!"
Жирафа вертит шеей длинной,
Мы охраняем верх и низ.
Палата семь. Ее кабиной
Зовет хозяин - машинист.
Его словам безмерно верим,
Ни разу он не обманул.
Под паровоз его Каренин
Жену предательски толкнул.
За три фамильных халцедона
Он обещает в три утра
Подать к больнице три вагона,
Пока в постелях доктора.
Пусть в чистом поле поезд мчится,
Пускай яснеет голова.
Прощай, прощай, моя больница!
Встречай, встречай, моя Москва!
-
Вот, что истинно ценно
Пасип!
Не, старенький, я такие ужо не люблю