- Пей и проваливай, - бармен устало сказал и, до противного скрипа стакан натирая, дал мне совет: - Ты не первая... И не вторая. Просто прими эту жизнь как транзитный вокзал.
Кошкой ободранной выгнулся серый рассвет... Надо идти. Отлепиться от шаткого стула. Сдох телефон - батарейка злорадно мигнула, тускло итожа бесчисленный перечень бед.
Дразнится эхо - асфальтовый стук каблуков, маршем бравурным звеня, провожает до дома /только б не встретить сейчас никого из знакомых!/. Вот и дошла... А казалось, что так далеко.
Бармен до блеска стакан рукавом натирал, А за окошком от ветра скрипели деревья. Дал мне совет: - Ты не первый и в галльской деревне. Просто прими. И канай ночевать на вокзал.
Рыжим котом устремился на запад закат… Задницей потной я намертво слипся со стулом. Но показалось, что ты мне слегка подмигнула: Душу поэта не скроет прикид босяка.
Я собирался уже улыбнуться в ответ, Но каблучки простучали точеные мимо. Нет, не дано быть сегодня тобою любимым, Если нужнее всего тебе ватерклозет.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Все комментарии:
В жизни всегда: отвернешься, а поезд - ту-ту. Всё, что осталось - вокзал и сортир привокзальный, Фикса наметила в памяти отблеск сусальный... В общем, вот так и теряешь однажды мечту...
Ты не печалься, поэтка, и сопли утри, К лучшему все в этом странном и правильном мире. Вовремя будущий классик замочен в сортире! И раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
Как вам понять эту грусть? Вы судьбы дирижер? Что вам известно о брошенных возле перрона? Вы укатили. Купе. Коньячок. Хорошо. Мне – пару пива на лавке под вопли вороны…
Скрипнуло в поезде скором поэта перо, И потекли заклинаний рифмованных мантры. Ты мне дорогу пророчила мудрой Кассандрой, И повторяла, на карты взглянув, про перрон.
Всё потому, что ты снился мне. Помнишь ли, нет? Оттепель. Холодно. Парк. Я ужасно продрогла. И на ладонях твоих разглядела дорогу, Пальцы целуя безумно в предчувствии бед…
Вижу: ага, проявляет в ответ интерес! Но тут приспичило быстренько носик попудрить, Губы подкрасить и взбить эротичнее кудри. Вышла. А где же парниша? Бесследно исчез...)))
Пьяные гости в тарелках давили клопа, Дамы о чем-то своем истерично рыдали. Ищешь меня-незнакомца в прокуренном зале? Где ты парнишка? Откликнись! Со стула упал... )
Где же пропажа? Взглянуть догадалась под стул - Вот он, парниша. Лежит, перебравший немного. Бармен, налей-ка еще - может встанет на ноги? Но не поднялся поэт, только пьяно икнул...)))
Литром последним, похоже, себе навредил: Бледен лицом и не видят глаза ни бельмеса. Смог прошептать лишь: - Я шибко хочу поэтессу... И отключился, как Лермонтов с пулей в груди.
Что же судьба так безжалостно лупит под дых? Только казалось, что вот он - почти оклемался, Но уплывает в иные миры в ритме вальса... Ладно, он всё же поэт. Пусть помрёт молодым...)))
Было падений подобных в житухе - не счесть. Не закопаешь такого поэта, хоть тресни... Если он ночью упал, значит, утром воскреснет И непременно озвучит блаженную весть!
Всё, что осталось - вокзал и сортир привокзальный,
Фикса наметила в памяти отблеск сусальный...
В общем, вот так и теряешь однажды мечту...
К лучшему все в этом странном и правильном мире.
Вовремя будущий классик замочен в сортире!
И раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
Что вам известно о брошенных возле перрона?
Вы укатили. Купе. Коньячок. Хорошо.
Мне – пару пива на лавке под вопли вороны…
И потекли заклинаний рифмованных мантры.
Ты мне дорогу пророчила мудрой Кассандрой,
И повторяла, на карты взглянув, про перрон.
Оттепель. Холодно. Парк. Я ужасно продрогла.
И на ладонях твоих разглядела дорогу,
Пальцы целуя безумно в предчувствии бед…
Но тут приспичило быстренько носик попудрить,
Губы подкрасить и взбить эротичнее кудри.
Вышла. А где же парниша? Бесследно исчез...)))
Дамы о чем-то своем истерично рыдали.
Ищешь меня-незнакомца в прокуренном зале?
Где ты парнишка? Откликнись! Со стула упал...
)
Вот он, парниша. Лежит, перебравший немного.
Бармен, налей-ка еще - может встанет на ноги?
Но не поднялся поэт, только пьяно икнул...)))
Бледен лицом и не видят глаза ни бельмеса.
Смог прошептать лишь: - Я шибко хочу поэтессу...
И отключился, как Лермонтов с пулей в груди.
Только казалось, что вот он - почти оклемался,
Но уплывает в иные миры в ритме вальса...
Ладно, он всё же поэт. Пусть помрёт молодым...)))
Не закопаешь такого поэта, хоть тресни...
Если он ночью упал, значит, утром воскреснет
И непременно озвучит блаженную весть!
Пусть живёт поэт