"...А где-то в сказке тихо и светло. Там ведьма зачехлила помело, ...Она смеётся: полчаса назад У сказочницы сырники сгорели." Юлия Михайлова. Тихо и светло
За шкафом было пыльно и темно. Чихая, расчехлялось помело, Пытаясь разглядеть причину шума — То ведьма хохотала под столом, Дрожали стены, трясся старый дом: “Сударыня, замолкните, прошу вас…”
...А в новой сказке вечер наступал. Пушистый кот, ворча, нырнул в подвал — Его давно на ужин ждали мыши. Запутался в мелодии сверчок, А кипяток шипя, по чашкам тёк И сахар растворялся еле слышно.
На чай слетались лёгкие слова, Сюжет затёртый их не волновал. Медовой каплей время растекалось. И было так уютно и тепло, Глазастый паучок тенёта плёл, В которых билась пойманная жалость.
В большом эмалированном тазу, Роняя в пену мыльную слезу, Повизгивая нервно от щекотки Мочалке подставляя жирный бок, И сетуя на то, как мир жесток, Сгоревшая шипела сковородка.
Душевный отклик
Случай не на охоте, или Издержки творческого процесса
Поскольку стих писать мне было влом. Чихая, расчехлила помело, Соображая, что мне с оным делать — Ведь я не ведьма, чтоб на нем летать Под нервный визг соседей: «Вашу мать!..», Явив толпе свое нагое тело.
...А в это время, фокус учинив, Мой рыжий кот нырнул в бадью чернил — Видать, в летальном творческом порыве. И черным стал - чернее только ночь, Как если б папа негром был - точь-в- точь. Наверно, крыша съехала - на рыбе.
На ум просились резкие слова, Но этот факт кота не волновал. Животное в бадье вовсю балдело. Ему уютно было и черно, И до того, что мышь крадет зерно, Усатой твари не было и дела…
В большом эмалированном тазу, Роняя в пену мыльную слезу, Я три часа скотину отмывала. А кот неодобрительно ворчал: Мол, шею мылят явно сгоряча, И счастья в этой жизни как-то мало.
