Первоисточник вдохновения:


Проводник Василий

За кружкой пива в мерзкий вечер нет-нет задумаешься над
Проблемой вынужденной встречи с проводником до неких врат,
Где всем по совести и чести кнуты и плюшки раздают,
Помнут грехи, заслуги взвесят, и в нужном высадят краю.
Но прежде – долгая дорога, мужик и мёртвая вода,
Однако стиксов и харонов никто не видел никогда.
Жаль, высших смыслов не осилить – не мастер мыслить, как пророк,
Зато трамвайный бог Василий предначертание предрёк.
Мол, попадёшь в эдем, родимый, в аду нема свободных мест,
Там чужаки и побратимы крутой устроили замес,
Такой, что бесы рвут и мечут, и тайно думают о том,
Как лучше выскочить из печи, и к людям в ноги прямиком.
А что? Приветим, обогреем, накормим салом и борщом,
Пусть обживутся, подобреют – глядишь, исправятся ещё.
Штаны наденут (чай, не звери), беречь привыкнут новый дом –
И обезьяну, если верить, облагородили трудом.
Освоят множество профессий, пойдут добро нести в народ,
А мы им – пенсии отвесим, страховки, полисы и МРОТ.

Дождём по носу щёлкнет вечер, ты не готов, как ни крути,
Всерьёз задуматься о вечном, зело пугающем пути.
Причмокнешь, пиво допивая, а следом мысль – аж в горле ком,
С чего б водителю трамвая не стать твоим проводником?
Придёшь к нему, накатишь сотку, и смерть – не смерть, а тихий пляж,
Вокруг ни вышек, ни высоток, и воздух – хоть на булку мажь.
Затянешь песню на потеху – и всё на месте, всё, как встарь:
Ночная улица, аптека, убитый молнией фонарь.




Душевный отклик:


Закадычный пророк

Василий не был коневодом (проводником Василий был),
Но часто предвещал народу невест, похожих на кобыл.
И предрекал он честь по чести – кому кнуты, кому кнутом,
Благие и дурные вести – сначала блажь, а дурь потом.
Вещал про стиксы и харонов, про мертвых вод девятый вал -
Под звуки маршей похоронных, что сам же всем и напевал.
Заумных правил не осилив, поскольку пиво – не кумыс,
Порой перевирал Василий и формы слов, и ихний смысл.
Нема, однако, тут проблемы – важней гораздо эпатаж.
В гробах стругацкие и лемы от зависти вертелись аж.
А бесы рвали и метали в им напророченном аду,
На сковородочном металле имея грешников в виду.
На этой каторжной работе им полагалось молоко,
Что дяди добрые и тети спускали на веревках в ко-
Колодец адского подъезда, куда не ходят поезда,
Поскольку это все же бездна – не то, что рельсы в два ряда.
От этих сумрачных прогнозов кидался в панику народ
И горьким плачем плакал слезы, переживая, что уМРОТ.

И я к Василию однажды зашел кой с чем на огонек,
Чтоб он, по утоленью жажды, и мне чего-нибудь предрек.
Он чмокал, пиво попивая, а у меня – аж в горле ком:
Пророк! И - проводник трамвая?! (Пусть даже оный с ветерком)
В ответ, скрутив косяк фугасный, пророчество он выдал мне:
Мол, для него предельно ясно, что в рай я въеду … на коне.
Мы с ним по сотке накатили, потом добавили еще -
И «трали-вали, тили-тили!» всю ночь орали под плющом.

*)

===
Полный разбор полета тут.