Пою романсы ре-бемоль, А муж кричит мне: «Рыбу мой!», Его «Спартак» ведет два ноль. И это супер. Ведь он добряк в часы побед И стерпит, если рыбы нет И пригорела часть котлет (Молчу о супе).
А я порхаю вдалеке, Впуская счастье в декольте, В моем открытом страстно рте Любовный привкус. Целую в губы королей Почти до голубых кровей (О боже мой, к врачу скорей - Исправить прикус).
Вернулась я в домашний рай, Легка, как сказочный трамвай, И ставлю в печку каравай И двух тайменей. Лежит записка на столе: «Живу на Огненной Земле. Вокруг принцесс парад-алле. Поел пингвиньего филе. Вернусь не в этом феврале. Твой муж Евгений».
А я порхаю вдалеке И поцелуи на щеке, И на губах, и в декольте Меня щекочут. Мой муж диванчик сторожит И жёсткий скрип его пружин… Диванных иль супруга жил, Неважно, впрочем, Уже не раздражает, нет. Нажарю быстренько котлет, Борща и гречки на обед, И пусть скрипит его скелет И будет счастлив. В конце концов, живая я! Взбрыкну и полечу в края, Где будет радость бытия В любовной власти. Когда однажды возвращусь, На землю медленно спущусь, Нагонит вновь тоску и грусть Унылый ветер. А муж диванчик сторожит, И хоть до кожи обнажись – Такая штука эта жизнь - Он не заметит! Зевает смачно во весь рот, Ему плевать на мой полёт, (Он даже в этом не соврёт). Жизнь в сером цвете.
И тут он послал всех принцесс далеко, И мидий рванул поедать он в Чертаново. Потом ми-диез взял Евгений наш заново,. И так оно вышло светло и легко!)))
Пью ром кленовый "Ре Минор", кальви́льный лёд пробил на жор, жена скулит, как псовый хор, вой а капе́лла... Кричу ей: "Рыбу мне зажарь, да не устрой опять пожар, как в прошлый раз два этажа за час сгорело..."
На Кипре вялится "Спартак", в стране с футболом - всё не так, когда женился (вооо мудааак!!!) - рулил Онопко, Романцев(!), Смертин, Анюков... В стране - дорог и дураков, где валят бабы мужиков - не валит водка,
какой прошляпили Союз[/i... Эх!...: [i]"Слышь, жена, убавь свой блюз, неси сюда свой тёплый бюст, да без базара..." Но с кухни плыл коварный зной и пахло Огненной Землёй... "Ушла в релакс. Вернусь зимой. Твоя Азара." L&L
Она ушла. Щелчок замка. «Я в Сан-Хосе. На год. Пока». Нашла такого мужика И смыться на год? Да, я, конечно, не титан, Но можно ближе – в Казахстан. Там не один грустит чабан. Так нет же. На-ка.
Ей нужно это Сан-Хосе. А мне – сидеть на колбасе? А может, вовсе на овсе Измучить тело? Пойми, ведь я же твой супруг. Допустим, не везде упруг, Но мы ж решили вместе круг С тобой проделать.
Уеду в город Катманду, Непалку милую найду, Совру, что через год уйду. «Пока корми-ка». Я стану гуру и отцом, Женюсь. Легально и с кольцом. Жена ругает подлецом. Ах, Коста-Рика…
Ушла ты первой от меня. Я голодал четыре дня, Но понял: это все фигня Почти что сразу. Шутя прислал тебе письмо: «Оставь себе комод, трюмо, Комлпект журналов про сумо. Твоя зараза».
Тебя дренировал Непал, непалку взял, а дух упал. Зачем старательно копал Фортуне яму? Жена влечёт, как героин, язык гурунгов и раи- не стал родным, не говорил, как Трибхувана.
(в честь чела назван универ) Потомки кхасов, например, не променяли бы гарем на Дусю с возу. Реанимируй свой девайс. Признай, что снял хреновый пас. Ни сыра в масле, ни колбас - не стерпит возраст.
Вернёшься в наш родной муссон, забыв в Багмати - зонт, носок, непальский говор, голосок и грудь индуски. Легальность кончится вничью. Мы оба вбили по мячу. И я тебя опять хочу любить по-русски.
Прочь Коста-Рика. Всё ништяк, (там, в Сан-Хосе любой кабак, где стёрт со стойки стойкий лак - с Pilsen - не греет) Но! Как привыкнуть к снам чужим? Как с тем трансформером прожить? Душа намаялась. Блажит. Твоя Астрея) L&L
Непал – чудесный уголок, Там неба синий потолок, Но голос твой: «Постой, милок» Меня заставит Непалку бросить навсегда, Узнать, где ходят поезда И двинуть с палочкой туда, Где рикша правит.
Рыдают люди Катманду. Без гуру попадешь в беду. Я все равно от них уйду – Зовет Астрея. Да, та, которая жена, Зовет и значит, мне нужна. Мой Бог, какого я рожна… Назад скорее.
Выходит гуру на балкон, Из кухни запах макарон, И нежный зов: «Иди, Арон», И вкус чудесный. Приправы эти в Сан-Хосе Ты сперла в баре, как и все Хозяйки в местной полосе. Оценка – десять!
.Тех макарон в Непале нет. Да там ваще другой обед – Они не знают винегрет, Лучка-порея. У них нормальная еда, Но если сравнивать, тогда Скажу без ложного стыда: «Твоя острее!»
Девятый раз оформив брак, ЗАГС возмущался так и сяк, и сам директор, как дурак, ржал не по чину. На свадьбу все приглашены, девятый выкуп у "жены" - девятый раз Амур шалил, подсыпав чили.
Жених салями проглотил, жених глотнул аперетив, схватил невесту за сатин и влажно чмокнул. Астрея в роль вошла легко, стыдилась словно Сулико, а тело - кровь и молоко, и взгляд был мокрый.
Завёлся, выпив, Аарон, что гости прут со всех сторон, и даже торт пропах вином, желтел корицей. Гуляли слухи в Катманду, мол, у Аарона - всё в меду, с Астреей - свадьба раз в году и пир в столице.
А после было, как в кино - застал жену без кимоно, когда в раскрытое окно влез фраер с астрой...
(Всё. Макаронам - баста!)
Взбешённый муж искрился так, что сжёг свидетельство и брак, летел "по-флотски" ужин - в бак, Аарон летел в Тоскану, в парк - кормить косулей пастой)
Но раздела "Предупреждение для лопоухих" на Литсети нет!
Я и сам бы поехал в Зимбабве.
Но ведь ты, бриллиант в оправе мой,
Разорвешь меня сразу надвое.
Терзает яблоко Адам.
Гуляют славинские страсти
По мексиканским городам.
И поцелуи на щеке,
И на губах, и в декольте
Меня щекочут.
Мой муж диванчик сторожит
И жёсткий скрип его пружин…
Диванных иль супруга жил,
Неважно, впрочем,
Уже не раздражает, нет.
Нажарю быстренько котлет,
Борща и гречки на обед,
И пусть скрипит его скелет
И будет счастлив.
В конце концов, живая я!
Взбрыкну и полечу в края,
Где будет радость бытия
В любовной власти.
Когда однажды возвращусь,
На землю медленно спущусь,
Нагонит вновь тоску и грусть
Унылый ветер.
А муж диванчик сторожит,
И хоть до кожи обнажись –
Такая штука эта жизнь -
Он не заметит!
Зевает смачно во весь рот,
Ему плевать на мой полёт,
(Он даже в этом не соврёт).
Жизнь в сером цвете.
А я кму: Женя, иди мидий есть!
И мидий рванул поедать он в Чертаново.
Потом ми-диез взял Евгений наш заново,.
И так оно вышло светло и легко!)))
Пью ром кленовый "Ре Минор",
кальви́льный лёд пробил на жор,
жена скулит, как псовый хор,
вой а капе́лла...
Кричу ей: "Рыбу мне зажарь,
да не устрой опять пожар,
как в прошлый раз два этажа
за час сгорело..."
На Кипре вялится "Спартак",
в стране с футболом - всё не так,
когда женился (вооо мудааак!!!) -
рулил Онопко,
Романцев(!), Смертин, Анюков...
В стране - дорог и дураков,
где валят бабы мужиков -
не валит водка,
какой прошляпили Союз[/i...
Эх!...: [i]"Слышь, жена, убавь свой блюз,
неси сюда свой тёплый бюст,
да без базара..."
Но с кухни плыл коварный зной
и пахло Огненной Землёй...
"Ушла в релакс. Вернусь зимой.
Твоя Азара."
L&L
«Я в Сан-Хосе. На год. Пока».
Нашла такого мужика
И смыться на год?
Да, я, конечно, не титан,
Но можно ближе – в Казахстан.
Там не один грустит чабан.
Так нет же. На-ка.
Ей нужно это Сан-Хосе.
А мне – сидеть на колбасе?
А может, вовсе на овсе
Измучить тело?
Пойми, ведь я же твой супруг.
Допустим, не везде упруг,
Но мы ж решили вместе круг
С тобой проделать.
Уеду в город Катманду,
Непалку милую найду,
Совру, что через год уйду.
«Пока корми-ка».
Я стану гуру и отцом,
Женюсь. Легально и с кольцом.
Жена ругает подлецом.
Ах, Коста-Рика…
Ушла ты первой от меня.
Я голодал четыре дня,
Но понял: это все фигня
Почти что сразу.
Шутя прислал тебе письмо:
«Оставь себе комод, трюмо,
Комлпект журналов про сумо.
Твоя зараза».
непалку взял, а дух упал.
Зачем старательно копал
Фортуне яму?
Жена влечёт, как героин,
язык гурунгов и раи-
не стал родным, не говорил,
как Трибхувана.
(в честь чела назван универ)
Потомки кхасов, например,
не променяли бы гарем
на Дусю с возу.
Реанимируй свой девайс.
Признай, что снял хреновый пас.
Ни сыра в масле, ни колбас -
не стерпит возраст.
Вернёшься в наш родной муссон,
забыв в Багмати - зонт, носок,
непальский говор, голосок
и грудь индуски.
Легальность кончится вничью.
Мы оба вбили по мячу.
И я тебя опять хочу
любить по-русски.
Прочь Коста-Рика. Всё ништяк,
(там, в Сан-Хосе любой кабак,
где стёрт со стойки стойкий лак -
с Pilsen - не греет)
Но!
Как привыкнуть к снам чужим?
Как с тем трансформером прожить?
Душа намаялась. Блажит.
Твоя Астрея)
L&L
Там неба синий потолок,
Но голос твой: «Постой, милок»
Меня заставит
Непалку бросить навсегда,
Узнать, где ходят поезда
И двинуть с палочкой туда,
Где рикша правит.
Рыдают люди Катманду.
Без гуру попадешь в беду.
Я все равно от них уйду –
Зовет Астрея.
Да, та, которая жена,
Зовет и значит, мне нужна.
Мой Бог, какого я рожна…
Назад скорее.
Выходит гуру на балкон,
Из кухни запах макарон,
И нежный зов: «Иди, Арон»,
И вкус чудесный.
Приправы эти в Сан-Хосе
Ты сперла в баре, как и все
Хозяйки в местной полосе.
Оценка – десять!
.Тех макарон в Непале нет.
Да там ваще другой обед –
Они не знают винегрет,
Лучка-порея.
У них нормальная еда,
Но если сравнивать, тогда
Скажу без ложного стыда:
«Твоя острее!»
БолдуиинАарон!или
Привычка жениться (с)
Девятый раз оформив брак,
ЗАГС возмущался так и сяк,
и сам директор, как дурак,
ржал не по чину.
На свадьбу все приглашены,
девятый выкуп у "жены" -
девятый раз Амур шалил,
подсыпав чили.
Жених салями проглотил,
жених глотнул аперетив,
схватил невесту за сатин
и влажно чмокнул.
Астрея в роль вошла легко,
стыдилась словно Сулико,
а тело - кровь и молоко,
и взгляд был мокрый.
Завёлся, выпив, Аарон,
что гости прут со всех сторон,
и даже торт пропах вином,
желтел корицей.
Гуляли слухи в Катманду,
мол, у Аарона - всё в меду,
с Астреей - свадьба раз в году
и пир в столице.
А после было, как в кино -
застал жену без кимоно,
когда в раскрытое окно
влез фраер с астрой...
(Всё. Макаронам - баста!)
Взбешённый муж искрился так,
что сжёг свидетельство и брак,
летел "по-флотски" ужин - в бак,
Аарон летел в Тоскану, в парк -
кормить косулей пастой)