Я вам кричу: «Чего же боле?
Какого вам еще письма?»
А вы всё искоса на Олю…
Предатель вы. Ваш дом тюрьма.
Неубранной картошкой в поле
В усадьбе я грущу одна,
Лишь вам по-прежнему верна.
Сначала я молчать хотела.
Потом решила не молчать.
Потом решила прокричать
Все то, что в сердце накипело.
Да, я ревную, как Отелло,
Когда едите вы с сестрой
На пару бутерброд с икрой,
Еще когда для рисованья
Ей подаете карандаш.
Когда ж к соседу на гулянье
Вас умыкает экипаж,
Лежу, как агнец на закланье,
И горько бродит возле сна
Овец несчитанных страна.
Поймите, Женя, я такая,
Ни то ни се, комси комса.
Надулись ветром паруса,
И мне пора. Но с кем - не знаю.
Охотно выбрала бы вас,
Но вас зовет другой баркас,
И рыба-меч зовет иная.
Я в этой родилась глуши,
Наш род не то что старый – древний,
Князь Игорь предкам дал деревню
За благочестие души
И боевое чувство долга.
Потом пришла покняжить Ольга
И захватила наш удел,
Уж видно Бог так захотел.
Но Святослав, явившись следом,
Деревню снова воротил,
За то, что пращур - печенегов
Без сожаленья молотил.
При нем взошли мы, словно злаки,
Наш род расцвел под небеси,
Как восклицательные знаки
Стояли Ларины в Руси.
Мы стали чуть не вровень с князем -
Богатств несметно в кладовых,
К тому ж, нашли в деревне грязи –
Из мертвых делали живых.
Вот так с тех пор и говорили:
«Из грязи в князи» – то про нас.
Улучшив жизнь народных масс,
И про себя мы не забыли.
Беда явилась в одночасье:
В бою за честь родной земли
Князь Святослав погиб, к несчастью,
И даже грязи не спасли.
И в результате – вот те здрасьте! -
За это мудрый Ярослав
У нас отнял немало прав.
Он за плохое управленье
Забрал деревню всю как есть,
И сам наладил там леченье,
А плохо, хорошо – Бог весть!
Вот так с тех пор и происходит -
То заберут, то отдадут.
При Грозном Лариных - под корень,
Как будто яблони в саду,
Остался только Федор Ларин,
Что был жестоко разбоярен
И беспощадно бит кнутом,
И сослан в Швецию потом.
Он там устроился бароном,
Служил исправно трем коронам,
Но все же чувствовал спиной
Могучий зов земли родной.
Он детям чувство то оставил,
Успел и внукам передать,
И вот, уже перед Полтавой,
К Петру является солдат.
Передает царю приветы
И говорит: «Я Ларин. Вот».
И все варяжские секреты
На генеральский стол кладет.
С тех пор деревня родовая
Опять в награду нам дана.
На сколько? Я сама не знаю.
На час. На день. На век. На два.
И эта неопределенность
На мне сказалась с детских лет,
Вы мне простите – да иль нет? –
Мою неловкую влюбленность?
Я не уверена ни в чем,
Колеблюсь, как ромашка в поле,
То чуть не сплю, то бью ключом,
То отбиваю такт стопою.
И если я вам безразлична,
Скажите прямо: «Уходи»,
Я к бедам жизненным привычна.
А что там будет впереди…
За мной ухаживает некто –
Отважный старец, хлебосол,
Не то завхоз, не то проректор,
Не то в Испании посол.
Ну, что ж. Поженимся. Уеду.
Предатель вы. Ваш дом тюрьма.
Прощайте. Встретимся в Толедо -
Я буду в красной panama.
Где проведете это лето?
В Алупке? Что ж, храни вас Бог.
Не убивайте лишь поэта,
Что написал мне монолог.