Old Man Blues

Знаешь, старик, этот мир не по мне.
Время течет здесь довольно странно.
Можно, в уютной заснув стране,
Проснуться в империи Чингис-Хана.

Было время, когда я обнять
Весь этот мир был готов, а ныне
Я его знаю, и он меня,
И нет симпатии меж двоими.

Жизнь пронеслась – не заметил как.
И вот я здесь, словно хрен на блюде.
Не то, чтобы мало синиц в руках,
Да вот, журавлей истребили люди.

Помню, когда-то я с криком «Ура!»
Бежал им вслед, спотыкался, падал.
Издали смотришь - вроде журавль,
А ближе - гриф собирает падаль.

Теперь мой взгляд редкий гость небес,
Чаще гляжу на огонь и воду.
Строгий ангел, лукавый бес
Смотрят в глаза, не дают проходу.

Для них я, как водится, фигу и fuck,
Держу в глубине своего кармана.
Старик, я - старик, и мне этот факт
Не кажется страшным, скорее странным.

Живу, а не доживаю век,
Хоть жизнь и колотит меня по затылку.
Мне оставляет дружище "Джек"
Пару строчек на дне бутылки.

И если косая придет, клянусь,
Не собираюсь играть с ней в прятки.
Допью, допою свой коронный блюз,
И не спеша соберу манатки.

Старый Пес (лунный блюз)

Я старый пёс – конец мой недалёк,
И только ветер обо мне поплачет.
Быть может, на Луне - в раю собачьем,
И для меня найдётся уголок.
Нет конуры приличной, но зато
Никто не может запретить мне это:
Идти, куда хочу по белу свету,
Выть на луну и лаять на котов.
Я чашу свою горькую испил,
Пройдя дорогу, полную лишений,
Но никогда не примерял ошейник,
И никогда не бегал на цепи.
Овец хозяйских никогда не пас,
Идущих на убой, покорно блея.
Врагов я выбираю сам себе, и
Никто не смеет говорить мне: «Фас!»
Я пред своим собачьим богом чист:
Меня, поджавшим хвост, никто не видел.
Я не просил, на задних лапах сидя,
И никогда не прибегал на свист.
Я видел смерть в глаза не раз, не два.
Я прожил жизнь, зализывая раны,
И вот, что мне всегда казалось странным:
Способность человека предавать.
Я не взгляну вам преданно в глаза,
И обнажу клыки. Я верю стойко,
Что лучше уж подохнуть на помойке,
Чем сапоги хозяйские лизать.

Funeral Blues

Старик, и ты наверняка
Из тех, кто не единым хлебом
Был жив, но лестница на небо
Достала лишь до чердака.
Дружище, что нам делать здесь?
Вздыхая словно мерин в стойле,
Лакать дешевенькое пойло
И ожидать благую весть?
Ворчать под нос: - Вот были дни!
И оседлав диван с клопами
Крутить свою больную память
Как тот запиленный винил?
Уставив взгляд в немытый пол
Своей прокуренной берлоги,
Смиренно подводить итоги,
И под раздолбанный LesPoul
Скулить о том, что не дала
Тебе презренная шалава
Судьба, увы, ни грамма славы,
Ни капли счастья? Бла, бла, бла…
Что ж, допивай свое бухло,
Возьми два септа на гитаре.
Пойдем! Невозмутимый старец
Уже берется за весло.
Да! Не забудь приплыв туда
Небрежно дать на чай Харону.
Насвистывая похоронный
Мажорный блюз, мы будем ждать,
Когда свой список прочитав,
Суровый страж, чье имя – камень,
Кряхтя и лязгая замками,
Откроет нам свои врата.

Зараза русская тоска
Майку Бильковскому

Зараза русская - тоска
Живет и там, в Обетованной.
Приходит гостьею незваной,
Маячит дулом у виска.
Сидишь, как будто целый век
В обнимку с этою оторвой,
Не в силах справиться с которой
Ни водка, ни коньяк, ни «Джек»,
Ни запоздалая любовь,
Ни струны умницы-гитары,
Ни боль и сладость песен старых,
Ни мысли древних мудрецов.
Припав к последнему глотку,
И убедившись, что не умер,
Ты набираешь номер. Зуммер
Зовет еще одну тоску.
Она, зеленая моя,
Живет в заснеженной России,
Где ждать весны нет больше силы
И тоже кончился коньяк.
Мы посидим с тобой в тиши.
Ты там под дождь, я здесь под вьюгу.
Онлайн подключены друг к другу
Две неприкаянных души.
И хлынут миллиарды бит,
Ворчать подруги будут, пусть их…
Грехи друг другу мы отпустим,
И сгинет груз пустых обид.
И будут наши сны легки.
Я чувствую, и мне не снится –
Упала на две единицы
Величина земной тоски.

***
Всё, брат, довольно слов!
Пошли за третьей!
Будущее прошло,
Я не заметил.
Истина то в вине,
То в водке с пивом.
Музыка, звучащая во мне,
Невыносимо красива!
В небе, смотри, звезда!
Проснуться в луже?
Смерть? Велика беда!
Бывало хуже!
Смерть? Да, что нам смерть!
Всего лишь символ.
Петь! Как хочется петь!
Невыносимо…

Джаз На Арбате

Закройте рты, раскройте кошельки,
Зануды, снобы, циники и братья!
В морозный день играют старики
Горячий джаз, здесь на Арбате.

Льет мимо равнодушная толпа:
Рты на замках и руки по карманам.
И льет заиндевевшая труба
Палящий зной Нью-Орлеана.

Неважно, парень, что ты им отдашь.
Они играют, хоть они и стары,
Не за пятерку похоронный марш,
А джаз живой почти задаром.

Сэчмо - прозвище Луи Армстронга

"Стейнвэй", "ЛесПол" - марки музыкальных инструментов

Take five

«Этот мир не так уж чудесен,
Не щадит никого из нас,
И прошу вас, не надо песен,
Если можно, поставьте джаз...
(С) А. Макаревич

Держи пять, старина, держи пять!
Ну, наконец-то мы вместе опять.
Бери свою дудку и дай мне «ми».
Помнишь ту ноту? А ну-ка возьми!
У тебя коньяк, у меня вискарь.
Давай по глотку и слабаем как встарь.
Слышишь? И я так когда-то мог…
Давай начинай что-нибудь из Сэчмо.

Держи пять, чувак, держи пять!
Судьба окатила нас с макушки до пят.
Мы нахлебались в этой жизни дерьма.
В ней было все: и сума, и тюрьма,
Но, были те самые двадцать минут.
Нас не прогнули ни пряник, ни кнут.
И, знаешь, что я скажу тебе:
Я за все благодарен судьбе.

Держи пять, старина, держи пять!
На этой сцене нам недолго стоять.
Молодая поросль давно взошла.
У них там «стейнвэи» и все дела.
Они знают сколько, они знают как.
Они учились не в кабаках.
Они сотрут нас с лица земли,
И мы бы так сделали, если б могли…

Держи пять, старик, держи пять!
Не повернуть это время вспять.
«Sentimental Journey» подходит к концу…
Пора, наконец, показаться к отцу.
Еще пару тактов, и нас отнесут.
Что мы им скажем, когда будет суд?
Нашим грехам нет прощения, но
Мы можем сыграть эту дюжину нот.
Держи пять…