На журавлиной ветке тишины
качается обветренное счастье…
Мы ничего друг другу не должны
и двери не распахиваем настежь
для ветра, чтоб раскачивал в тиши
не прошлых войн потрёпанные флаги, –
журавликов, которых ты сложил
из разноцветной глянцевой бумаги.
Да их и нет на ветке, ветки нет,
но мной не сожжены они, не смяты.
А спрятаны в шкатулку по весне.
Как было б славно чувства так же спрятать…

***

Спой, память, мне на языке травы,
а я другого просто не услышу…
Из прошлого летят резные стулья, крыши,
обрывки снов и скомканная высь.
Воспоминания распались на
кусочки, не собрать мне их, не склеить
картинки цельной, да и что мне с нею,
кому нести, какие имена,
запрятанные далью, в ней горчат? –
я ни забыть, ни помнить не могу их,
тем более, растрачивая всуе
свою – мне только нужную – печаль...

***

Тишина упала птицей –
тьмой, накрывшею окрест.
А душе моей не спится,
ей никак не надоест
петь на дудочке свирельной…
Что ж пенять мне на судьбу,
клясть её в тоске бесцельной
да шептать себе: «забудь…»,
если памятью и болью,
что приносит каждый шаг
в беспокойной смертной доле,
только полнится душа...

***

«Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели» (с)

Мне целый мир одной не по плечу,
ни замков, ни дворцов, прости, не надо.
А в светлый терем, если и хочу,
то и в него зайти сейчас не рада.
Роскошный замок – шпилем ввысь воздет –
пусть ждёт других – счастливых
и любимых.
А я из тьмы всё двигаюсь на свет
невзрачных хижин.
Мимо прочих,
мимо...

***

Вот и вышло время колокольчиков.
Наступило время одуванчиков.
Я сдуваю в небо потихонечку
всё, что ненадёжно и обманчиво…

По реке мгновений тени прошлого
пусть плывут. Куда – какая разница.
Будет время роз, ромашек, солнышка.
Ждёт душа, как в детстве,
только праздника.