Поезд Москва-Уфа режет наискосок коалесценцию пара и снежных зёрен. Тысяча восемьдесят минут - вещий сон: Аўт ви́нцэрэ, аўт мо́ри. Крас мэ́лиус фо́рэ.
/L.L. 10.11.2016./
Я надеваю твои комплименты, греюсь и млею. Что ни случись с нами дальше, прекрасное - не изменится. Выкрал дикарку в разгар новолуния, губы заклеил. Крепко связал поцелуями вздохи капризной кавказской пленницы. Сейчас надо мною Яков, и рядом расхраписто пьёт Николаич, и синеглазо по-диагонали дразнится Серж баянистый. Сон программиста из верхнего ряда катится навзничь. Лечат в Ельце́ черева паровозов, отогнанных машинистом. Выгнулась жирная сайра на вилке, когда Николаич клацкнул в тёплую водку, мол, командировка - вне целей, но "нада!" /норма/ Высшей дороге присуща двужильность! Трампа ждут свежие ляпы! Да рассосаться туманной коровке в дождливой Инзе, Вешкайме чёрной. Якову вытерпеть всех до Нурлата - бледный, печальный мальчик, вылитый Вицин, два машиниста - точь в точь - Моргунов, Никулин. Как сочинили в купе прикроватно - космические передачи - нас, не встречавшихся "до" - никогда, в бездну времени окунули явно, картинно, легко. Подурачиться, вылиться на сплошную. Вот на авоське Караченцов пробует яблочки сорта Юнона. Йа сто шестнадцатый - мир поворачивал. -Hasta la vista, Шурик... Мне - то смеётся, то нежится-плачется, сна и тебя лишённой.
Як Николаич вправду был, как як, Особенно, когда в проходе поезда На четвереньках он лакал коньяк, И больше ни о чем не беспокоился. Серж на баяне Бахова играл, Подмигивая женщинам купированным, Вначале проводник на них орал, Но так как был он очень коррумпированным, То вскоре (не бесплатно) сам запел, Тряся слезой над стаканОм с водярою, И даже завертел своим пропел- лером над дамой, непротивной и нестарою. Попала килька в их пивной бидон И стала плавать кролями и брассами. Наутро поднимались все с трудом, Уфа стояла за окном прекрасная. Лишь Николаич, одоленный сном, Пейзажа не увидел за окном, Уехал с килькой на пути запасные.
Когда в купе ввалился Николаич, взгрустнулось мне, ведь, я совсем не ждэ, что рядом будет спать не нежный мальчик, а свита и начальник РЖД. Мы с Яковом тогда переглянулись, без слов друг друга поняли, ну что ж?! А эти - по-домашнему разулись на коврике и взялся Серж за нож. Вскрывал со скрипом бедные консервы - цыплёнка, толстолобика, тунец... Когда достал горючего цистерну, я поняла, что снам моим - пипеццц) И скумбрия, и сайра, и паштеты - спускались в Николаичиин зёв, он булькал, ржал, шуршал фольгой, газетой, а утром тихо вырубился. Всё! Мне думалось, что я усну спокойно, но на столе царил хмельной погром, и храп царя в трусах с казённой койки, и стук колёс, и заоконный дрон - мешали, будоражили, глушили. И Серж был любопытным и смешным... Да... лучше б я поехала в машине) Проснулись машинисты. И сошли в Симбирске) И с купированной дамой остался Яков - юный и святой... А за окном, как Евы и Адамы игрались тени с яблочной фатой. L.
969 км от столичного города грешников и праведников до моего коррумпированного округа беззакония за пригоршню долларов) Можно обчитаться новостями и даже изучить пятидесятитысячилетнюю историю штатов) Было бы реально это осуществить, если бы в Рязани не подсели два весёлых машиниста)))
Особенно, когда в проходе поезда
На четвереньках он лакал коньяк,
И больше ни о чем не беспокоился.
Серж на баяне Бахова играл,
Подмигивая женщинам купированным,
Вначале проводник на них орал,
Но так как был он очень коррумпированным,
То вскоре (не бесплатно) сам запел,
Тряся слезой над стаканОм с водярою,
И даже завертел своим пропел-
лером над дамой, непротивной и нестарою.
Попала килька в их пивной бидон
И стала плавать кролями и брассами.
Наутро поднимались все с трудом,
Уфа стояла за окном прекрасная.
Лишь Николаич, одоленный сном,
Пейзажа не увидел за окном,
Уехал с килькой на пути запасные.
взгрустнулось мне, ведь, я совсем не ждэ,
что рядом будет спать не нежный мальчик,
а свита и начальник РЖД.
Мы с Яковом тогда переглянулись,
без слов друг друга поняли, ну что ж?!
А эти - по-домашнему разулись
на коврике и взялся Серж за нож.
Вскрывал со скрипом бедные консервы -
цыплёнка, толстолобика, тунец...
Когда достал горючего цистерну,
я поняла, что снам моим - пипеццц)
И скумбрия, и сайра, и паштеты -
спускались в Николаичиин зёв,
он булькал, ржал, шуршал фольгой, газетой,
а утром тихо вырубился. Всё!
Мне думалось, что я усну спокойно,
но на столе царил хмельной погром,
и храп царя в трусах с казённой койки,
и стук колёс, и заоконный дрон -
мешали, будоражили, глушили.
И Серж был любопытным и смешным...
Да... лучше б я поехала в машине)
Проснулись машинисты. И сошли
в Симбирске) И с купированной дамой
остался Яков - юный и святой...
А за окном, как Евы и Адамы
игрались тени с яблочной фатой.
L.
во всех сводках, и даже... в твоём кусочке судьбы))
дорожный вестерн))
Можно обчитаться новостями и даже изучить пятидесятитысячилетнюю историю штатов) Было бы реально это осуществить,
если бы в Рязани не подсели два весёлых машиниста)))
Привееет, Лю.
с возвращением к поцелованным в макушку))