Теплотой тела чужого, завистью к чужому счастью, взращиваю не ревность, но чудовищ, умирающих понарошку, а воскресающих – по-настоящему. Ежедневно: кормёжки, клетки, ключи. Каждая ночь - Вальпургиевой бесноватее. На ощупь, попробуй-ка отличи желание вцепиться зубами от желания поцеловать её.
Бывало, не глядя стегнёшь кнутом, а там нежность - она хрупкая такая, обидчивая. И целую неделю раскаиваешься потом, обезоруженный ищешь её в темноте под обличиями. И тут уж не уберечься, то гордыня струной горло сдавит, то отчаянье рожи постные корчит. То сомнения накинутся волчьей стаей.
И всё! Конец! Выходной - испорчен!