И пелена упала с нeба, летит мой город в пелене, Цвет неба стал надменно-белым. Вдали, как будто бы во сне Колокола гудели строгим, сурово-гулким нижним “до”. Встал понедельник у порога, птенцом, покинувшим гнездо.
Ветрами бил в окно и плакал, в метелях кутал сонмы звезд, Но не молитвы, Пастернака, читаю, хоть Великий пост Ночь, грех и томик на коленях, ещё строка - и я пьяна, И жадно вглядываюсь в тени на рамах мутного окна.
Но там бесстрастный мир февральский, и постный снег - вода водой, Мой город плавает в ненастье, но пахнет ладан резедой В той церкви, где в резном окладе так равнодушен девы лик, И шепчет кто-то “Бога ради”. И давит горло воротник…
Но после душной, жаркой церкви прижаться к каменной стене, Поймать в ладонь беспутный ветер, с весной побыть наедине Смотреть, как острый лучик- спица дырявит облако насквозь, Остановить. Остановиться. Принять в себя Великий Пост.