Тихая музыка, бар, по углам темно.
Где еще в пятницу время свое терять?
Старый приятель окликнет: «Привет, Борян!
Где ж тебя носит? Не видно уже давно».

Сяду у стойки, бездумно возьму бокал.
Может, напившись, попробую рассказать,
Как я примерно полгода тому назад
Месяц провел на груди беломорских скал.

Как обнаружил тот каменный лабиринт
И по спиралям его невзначай пошел…
Было на сердце прохладно и так свежо,
Будто безумная легкость бурлит внутри.

Будто не стало печалей о прежних днях
И обещаний, отложенных на потом,
Можно лететь, в небеса уходя винтом,
Падать в распадок и гривы трепать коням,

Можно за ними скакать, покрывать простор
Или на вольных лугах кобылиц в ночном…
В трубах свистеть и в горниле гудеть печном,
Вихрем подхватывать всякий летучий сор,

Тучи пинать и крутить, раздувать грозу,
В море холодном буянить, качать волну…
Все, что угодно, но больше не быть в плену
Бренного тела, оставленного внизу…

В соснах шуметь, от щекотки ветвей смеясь,
Может быть, крыши срывать и валить забор…
Все же вернуться, к себе проскользнув, как вор,
Не понимая, что отдан ветрам во власть.

Тихая музыка, бар, огоньки плывут.
Кажется, я очень ветреным нынче стал.
Девушка слева красива, точеный стан…
Спросит с лукавой улыбкой: «А как зовут?»

Ветер повеет, ей локон крутя в спираль…
«Можешь сегодня меня называть Борей».
Пнет незаметно приятель: «Ты что, сдурел?
Шикши болотной на севере перебрал?».