Невнятный быстрый сон меня томил,
где я, среди живых уже невидим,
смотрю на то, что я когда-то скрыл -
всех, на кого обиду затаил,
и тех, кого нечаянно обидел.

И пела мне из мглы над сон-рекой
вещунья слов, таинственная птица:
«Не проливай на землю молоко,
не обвиняй - тогда прощать легко,
не осуждай, и многое - простится...»

Злым серебром во тьме светилась марь -
похож был иней на кристаллы соли.
Бил в колокол невидимый звонарь,
и ветер перелистывал букварь,
и звон стоял - нездешний, невесёлый...

Светлело неба голубое дно,
и крошкой ледяной срывалась манна.
И ныло сердце от тоски земной,
и тени их дрожали надо мной,
как храмы из молочного тумана.

П. Фрагорийский
Из кн. Post Scriptum