Иван Иваныч Иванов,
Старик суровый и угрюмый,
Не ценит трепетные думы
И кружева прозрачных снов.

Тончайшей лунной паутиной
Душа его не сражена,
И плачет бледная луна
В густеющем ультрамарине.

Не дрогнув, грозная рука
Под зарифмованным романом
Выводит отзыв негуманный,
Лишая славы на века.

А Иванов Иван Иваныч
Из кабинета прочь спешит,
Забыв, что чей-то вопль души
Уложен в стол и заперт на ночь.

Луна блестит над головой,
А может месяц, - я не знаю,
И музыка совсем иная
Плывет над темной мостовой.

Мерцанье рифм и сумрак ночи,
Шаги и шорохи сплелись.
Теперь не скажет рифмам: "Брысь!"
Иван Иваныч... Он бормочет...

"Мы пьем из звездного ковша...
Моя душа пьяна луною...
И счастлив я, что ты со мною...
"Моя любовь, моя душа!"

Внезапно вырошие крылья
Несут его под отчий кров,
Где ждет его ценитель строф
Василь Васильевич Васильев.

А та, о ком он бормотал,
Из жизни выпорхнула птичкой;
Остался кот с нелепой кличкой,
Безмолвие и пустота.

Василь Всильевич Васильев
Не скажет, что строка пошла.
Как та, которая ушла,
Не оценив ни рифм, ни стиля.

Василь - ученный мудрый кот,
Он долго будет слушать друга:
Раз Ванька ямбом замяукал,
Ничто от ямбов не спасет...