Кругом вода... В ней внутренний покой. Я связан пуповиной с темнотой и в ней блуждаю, словно близорукий. За теплокровной мякотью стены мне снятся удивительные сны под тихие серебряные звуки.
Ты говоришь, что скоро будет свет, заваривая в чашке сухоцвет. Но чувствуя и страх твой, и тревогу, неторопливо, как бы невзначай, переплываю из апреля в май, пиная установленные сроки.
Мне так приятно в коконе моём дремать кромешной ночью, тусклым днём, прислушиваться с кротостью ягнёнка к твоим словам (в них столько теплоты!), в улыбке расплываться, если ты смеёшься переливчато и звонко.
Сошла вода... Толчок, ещё толчок... Мой мир лучом, как лезвием, рассёк холодный свет внезапного бедлама. И, окрестив нехитро — три шестьсот — меня кладут на бархатный живот измученной, невыспавшейся мамы.
Спасибо, Тенюшка!