Я в семье – недопесок неясных кровей,
Родословная – вряд ли отыщешь кривей.
Потому ль неприятен мне вид каравелл,
Их округло-торговые стати?
Деньги – только источник всех бед и забот,
Я любую добычу кидал бы за борт.
Мне охота намного милей, чем разбой.
Я романтик. И в чем-то искатель.
Вышивает заря по небесной канве.
Вновь, срывая печать, открываю конверт.
Ну, куда королева отправит корвет?
Может, в ад? Прямо в пекло? А хоть бы!
Ранний час. Кто-то дома, а кто-то не спит,
Кто-то пьет, кто-то дремлет под звяканье спиц…
Пса хозяйка сегодня спустила с цепи,
Пожелав ему доброй охоты.
Скоро вечер на дно спрячет солнечный диск.
Если что-то имеешь по праву, гордись.
И боится меня всякий контрабандист
Вплоть от Дувра до самого Гавра.
Королевская милость – вернейшим из нас.
Знает рыночный сброд и холеная знать,
Что любую добычу сумею загнать,
Покидая уютную гавань.
Дело близко к развязке – не время болтать.
Вон, крадется вдоль скал, предпочтя каботаж.
Не боится, видать, оцарапать борта,
Улизнуть не пытается даже.
Летний вечер спокоен, и ветер утих.
Опоздал. Все, уже бесполезно финтить.
Нам удача сама поджигает фитиль,
Предвкушая напор абордажа.
Время сева и время для сборов и жатв.
Я по палубе шел, от азарта дрожа –
Ну, попался, проклятый король шантажа. -
Не дождешься теперь снисхожденья.
Но разбились надежды волною о мол.
Я напрасно искал: ни сбежавших вельмож,
Ни преступников, тайно носящих клеймо.
Лишь истошно орущий младенец.
Предрекают святоши мне место в аду,
Только ад, как и рай, лишь поповская дурь.
Я просил одного – чтобы ветер подул,
Наполняя дыханием парус.
Честь и верность короне нельзя сочетать,
И для каждого где-то проходит черта:
Оступиться, порою, достойней, чем так.
Даже самым последним из парий
Иногда неуютно от слез матерей.
Но подходит к концу затянувшийся рейд.
Королева меня призывает, скорей,
Ворошить терпеливо уголья.
Я сказал ей:
- Ядро проломило корму.
- А спасенных?
- Не вышло спастись никому.
- Что ж, - она помолчала. - Создатель был мудр.
И свела разговор на другое.
В шумных залах дворца высший свет гомонил,
Люстры жарили ярче всех адских горнил.
Но под золотом прячутся плесень да гниль,
Ядом жалят лукавые речи.
Раз построено прочно – попробуй сломай.
Разыгрались ветра, словно в черный самайн.
Мне впервые награду вручила – сама! –
Нацепила ошейник покрепче.
Только «добрая» слава – отменный товар,
С ерундой не рискует никто приставать.
….Сколько раз на деревьях сменилась листва,
Исцеляя осенние раны.
Не беззубой старухой, не нищей каргой,
Смерть явилась мне дамой, хозяйкой благой.
Пусть унялся в душе беспокойный огонь,
Но, как прежде, не сыщешь мне равных.
Вот в плетенье интриг - до сих пор ученик,
Хоть невольно такое сумел учинить…
Впрочем, тсс! Порыжевшую память чернил
Словно волнами, временем смоет.
Просто жить, как живется – вот суть бытия…
Шлюхи многих надежней секреты таят,
Хоть смеются порой: сын, мол, вылитый я.
Даже так же, как я, любит море.

04 августа 2012 г.