Уныло шлёпаю по лужам,
И в горле, кажется, першит.
Когда бреду с работы к мужу,
То моногамна, как Старших.
Но иногда в маршрутке тесной
Такой поймаешь взгляд "врага",
Что ощущается телесно
Немоногамный ураган

Чтоб сделать душу благородней
И с мелким справиться грешком -
Через дворы и подворотни
Свой путь продолжи ты пешком.
И если злыдень писюкатый
Тебя настигнет невзначай,
То будешь ты не виновата,
Чего хотела - получай!

С такой позицией отчаянной
Дров наломаешь сгоряча.
Я всяких злыдней невзначайных
Не собираюсь привечать.
Увижу взгляд неосторожный
И выпью, как аперитив,
А утолить и дома можно
Приобретённый аппетит.

Взгляд в переполненной Газели
Куда от глаз чужих я дену?
Порой кого-то из мамзелей
Я этим взглядом и раздену.
Я сам в одних носках к тому же,
Все мышцы сделались упруги...
И ты бежишь вприпрыжку к мужу,
А я спешу к своей супруге.

Какая прелесть) Прямо поэтический большой взрыв литсетевской вселенной Все молодцы!)

Мы старались, Лейда) Будем считать, что это разминка)))

С каким же удовольствием я читаю всё это! )
Спасибо, товарищи! Вы делаете мою жизнь лучче... ))) и веселее... ))
Класс!!! )))

Спасибо вам! Рад, что понравилось))) Просто компания у нас давно спетая

Это я заметил... ))

Гляжу в окно - серО и сыро,
и ветер из оконных дыр
сбивает с ног. Идет проныра -
из полигамных, знать, проныр.
Ему машу рукой - любимый,
сердечко ноет и болит!
А он, проныра, сделал мину
и связкой вымокших либид
мне погрозил: сиди, мол, тётя,
не завлекай, салат кроши!
Подруги, вы меня поймёте -
он моногамен. Как Старши...)

У тёть не самых честных правил
Душа - как бабочка - в огне!
Они, хоть в общем-то не вправе,
Маячат вечером в окне.
Их гложет страшная обида,
Что удивительный Старших
Своё прекрасное либидо
Несёт кому-то мимо них.
Он пролетает мимо окон
Счастливый, словно Алладин!
И плачут тёти одиноко,
Что он на всех такой один.

Мне кажется, что мы с женой –
Как раз и есть Адам и Ева.
Она командует: «Налево!»,
«Иди налево, мой родной!».
И я опять иду в шалаш,
Другого дома нет на свете.
В Эдемском саде раскардаш,
И мы, свободные, как дети,
Слились в дыхание одно,
Да, из мужей я самый верный.
Вторую женщину бы, но
Пусть лучше Он создаст таверну.

Не знаю я, кто Ромул, а кто Рем,
Но вскормлены одною мы волчицей.
Ты обожаешь пёстрый свой гарем,
Я – водку и на закусь хлеб с горчицей.
Тебе по нраву райский раскардаш,
Голландия, Финляндия, а я же
Люблю родной до одури пейзаж
И не люблю далёкие вояжи.
Тебя влекут иные рубежи,
А у меня от них мороз по коже.
И всё-таки, как здорово, скажи,
С тобою друг на друга мы похожи!

Да, любишь ты родную авеню
И водку с бузулукскою горчицей,
А я…. и я себе не изменю,
Хотя и буду пить, как ты, учиться.
Нам друг от друга – нет, не убежать,
Хоть в салки будем мы играть часами.
Здесь ключевое слово – «обожать»,
А что, кого – решим с тобою сами.

Во, млин, молодцы))
И как правдиво всё!!!)
Умники...)

Вот)

Я, отправляя мужа в рейды,
либидо прячу в полусейф,
читаю Юнга, Фромма, Фрейда,
и становлюсь почти, как все.
Как ни крути, всему виною
один порочный кроха-ген -
он, как Дидона шкурой кроет
свой цитадельный Карфаген.
Разрезав тонко шкуру бычью -
в ремни закован целый Бирс.
И сам не свой, кричит по-птичьи
скелет в шкафу, пугая крыс.
А я смеюсь в одежде Евы,
и мне легко в манто стихов.
Все корабли идут налево,
а лейнер мой - сбавляет ход.
Теперь (мне кажется) я знаю -
что, уплывая, есть хоть шанс
вернуть - и нежности рязаньи,
и оренбургский тёплый шарф.
Роднее первого Адама,
был только Ной и грустный лев.
Труднее стать - не моногамным,
а полигамным, но без Ев)))
L.

Пришла пора, в костюме Евы
Ходить уже не по годам.
Всё реже шастает налево
Ворчливый дедушка Адам.
Пройдёт вдоль стеночки по хате,
Начнёт к старушке приставать –
Она пошлёт его:
- Ну хватит,
ползи тихонечко в кровать.
И скрипнет спинка из фанеры
Под спудом беспокойных лет,
И, вздрогнув, в старом шифоньере
В труху рассыплется скелет.
Она, вздохнув, на поясницу
Повяжет старенький платок
И, уронив слезу с ресницы,
Сметёт грехи свои в лоток.

Да ты что, я же ещё совсем дитя!)