Я приглядываюсь к тебе, как к зверю, чей рот кровит.
Ты не добыча любви, не порченый экземпляр...

...рассвет подмышкой колет тупым ножом...
( Роман Комаров "Размышления учителя о любви")

Уууууу, восьмиклассница!
В. Цой

В деревне, где река то мерзлая стоит,
То чуть размерзнется - и снова замерзает,
Скончался трудовик. Хоть здоровяк на вид
Был Николай Степанович Вмазаев,
Но почему-то помер. "Мало пил, -
Сказал ветврач. И вскрытие закончил: -
Кармический закон нарушен был.
А, может, порча..."
- Но семи ученикам
Скворечник надо научиться делать,
Что невозможно без трудовика,
Без направляющей руки. Сейчас имеем
По пять скворечников на одного скворца,
Но совершенству, как известно, нет конца.
- У нас в конюшне щас поэт гостит.
Приехал нА год, - говорит директор. -
Я думаю, быть может... пригласить?
Интеллигент в глубинке ныне редкость.
Тем более, скорее НЛО
Слетит на школу, чем из районо
Пришлют учителя.
- Закон не нарушаем?
- Я Вас прошу, Тамара Кочубей.
Закон придет - и не найдет детей.
Птенцы взросли - и разбрелись, крылаты,
По мегаполисам с метлою да лопатой.
"Последнее: поэт недавно голый
Слонялся по деревне". - "Но ведь в школу
Не заходил?" - "Да нет..." - "Зовем скорей!
Он не поранит психику детей".
Перевернулся ли в гробу Вмазаев
Под сочным и тенистым лопухом,
Когда Никифор стал трудовиком,
Мы этого вовеки не узнаем.
И нам, признаться, это до звезды.
Никеша девочкам решил читать труды,
Выращивать цветы эмансипаций
И равноправье у станка стеречь.
Но если посмотреть на восьмиклассниц,
Понятно, о чем речь.
Оттенок лотосный, весенняя земля,
Все то, что нас пьянит в двадцатилетних -
И тоньше, и пугливей. И заметно,
Где не испорченный любовью экземпляр.
"А бедрышки! На птицеферме "Томской"
Нежнее не сыскать, неопытность во всем,
И целомудренность, и томность...
Как горячо. Под ложечкой сосет,
Рассвет под мышкой - что же там, в паху?!
Но как забыть завет Амонашвили?
Познать любовь - и чтоб не посадили.
Ах, не могу!"
Никифор признается: с корабля
Летит в пучину. Впрочем, экземпляр
Попался не такой и желторотый:
"Секс был - но разве он меня испортил?
А если да, то чем?" Тихонько "бля"
Никеша выдавил. И стало ему душно.
Глубокой ночью сторож увидал
Поэта с чемоданом за конюшней.
И слава Богу,
что такой финал.