На улице мокрой безлюдно и страшно:
Вдруг выйдет злодей с нескончаемым кашлем,
А ангел-хранитель задремлет устало?
Но, хочешь-не хочешь, а время настало:
Желудок, в своём эгоизме упрямый,
Не ждёт от природы небесную манну,
Так значит, сегодня, в тревожные будни,
Лежит к магазину мой путь многотрудный.
Как дайвер спускаюсь всё глубже и глубже
С жилых поднебесий на майские лужи,
И лифт, застоявшись, со скрипом, со стоном
Летит в неизвестность к планиде придонной
И вдруг тормозит безысходно и тряско…
Ощупав лицо на наличие маски,
Проверив свой пропуск — билетик к свободе
(Нужнейшая вещь индульгенции вроде)
Я делаю шаг из подъезда... О, счастье!
Я словно причислен к божественной касте
И глажу ладонью асфальт подзабытый,
Вдыхаю газонов хмельные флюиды,
Свой нос оголив над приспущенной маской.
Вдруг слышу: «Напрасно, папаша. Напрасно!»
Попался... Смотрю в автоматные дула,
И совесть болезненно в сердце кольнула…
Свой пропуск тяну задрожавшей рукою:
«Простите! Поверьте, впервые такое!» —
Но видя над дулами хмурые лица
Всё понял: придётся от них откупиться.
Я снова иду. Я спешу к магазину.
Набравши продуктов большую корзину
Её оставляю у кассы позорно,
Отдав всю наличку за запах газонный.
И пусть! Мне не жалко консервы и булки —
Я этой весной выходил на прогулку!