Когда рыбаки и трудяги из доков — на берег,
что тыщи богатырей в богатырских робах,
линялых и тёртых, за ними выходит вечер —
насытившаяся светом слепая рыба.

В ответ папиросное солнце дымится тучей
в пять тысяч оттенков, стекающих в мрачный колер
с лиловым отливом, и грех — пестротой нарушить
его благородный шик и суровый норов.

И день достаётся приночию: тени ловит
асфальт, обездонен до космоса и прозрачен,
и сумерки прячут в глубинах лиловый город,
взамен воздвигая по тучному канту башни.

Проспект истекает трамвайно бегущим соком,
любуясь на звёзды во лбу жуков-великанов...
и я отвыкаю спешить и могу спокойно
ходить по воде как по рельсам: светло и прямо.