Запрыгнул, сел. За ним скользнул снежок
Взъерошенным отчаянным чертëнком.
Остолбенел, под потолком тихонько
Повис. Однако бешеный Пежо

Сорвался с места, бес его дери!
Снежок упал на куртку цвета хаки,
Лёг на рюкзак вошедшего, заплакал
И задрожал от хлопнувшей двери.

Старушка в скотчем склеенных очках
Слезливо и душевно засморкалась:
"Уж ты, внучок, на фронте не старайся,
Сознательным не выживешь сейчас".

Седой мужик сто грамм употребил
и предложил: "За Сталина, братишка!
Хотели как всегда, да боком вышло,
Эх мать-твою-туби-ор-нот-туби!"

Народ словесно воина ласкал.
Он ехал молча, у вокзала вышел.
А тот Кто Был и Есть всё-всё услышал,
Помог заполнить воинский состав.

Маршрут продолжен, люд заропотал,
Носатый бородач промолвил твëрдо:
"Контрактная святая гопота!
За что и за кого?" И тут же в морду

Словил от молодого паренька.
И долго побуждал трубу айфона
Всех изловить, привлечь, в СИЗО оформить.
Ответ услышав, органы ругал.

Пежо рычал, метель что грязь месил,
На скользких поворотах тихо крался.
Характеры и судьбы, снег февральский.
Несло в ночи маршрутное такси.