(Посвящается 240-летию основания Азово-Моздокской оборонительной
линии и моего родного села Александровского, бывшей крепости св.
Александра.)

Эльбруса сахарные головы
торчат за Арфою Эоловой,
и с Машука порой в рассвет
Кавказский видится хребет
и Пятигорский променад
в грозящих пальцах колоннад.

Здесь ночи пьяно-фиолетовы,
а встречи кратки и поэтовы,
и каждый камень говорит
о том, что здесь погиб пиит,
и подползает к Арфе лес,
как за невестою черкес.

Вот, за станичною околицей
вдруг облака взметнулись конницей,
и стремянную спел казак,
да про хопёрских, про рубак,
и в такт звенели стремена
за те лихие времена…
***

Циклопом зван. Ходил по кромке,
порой, по лезвию ножа,
и словно Катеньку держал
в руках империю Потемкин.
Могуч как бык, напорист духом,
привычен брать в нахрап, в бою,
любил Россию – мать свою
и хлеба ситного краюху,
и погулять, и выпить чарку,
и в драке встать спина к спине…
Был полководцем на войне
и человеком цельным, ярким,
в атаки шёл и, нет, не прятал
себя за спинами солдат,
считал святою кровь солдата
светлейший князь.
За то и свят…
За Крым, за флот, за Севастополь,
за дерзость мыслей и побед
так раздражал он Старый Свет
и ненавидим был Европой
и свитой жадною дворцовой,
чья зависть, словно трупный яд.
Что слава, деньги, звон наград
перед убойной силой слова…?
Но, нет забвенья фавориту,
что был велик в своих делах.
Пройдут года, истлеет прах,
и поминальную молитву
по нём прочтут его потомки,
и Крым восславит, и Кавказ.
Не грех сказать в который раз,
чем люб доныне князь Потёмкин!
***

Перс слащав и абрикосов,
режет всех, кто любит россов.
А степняк – и есть степняк,
вор и каверзы мастак.
Турок алчен и продажен,
для него Кавказ так важен.
Князь Потёмкин-душка хват
Катерине шлёт доклад
с диспозицией великой,
как смирить всю эту клику.
Вслед хлестнул кнутом указ:
- «Взять под крылышко Кавказ!»
У России на Кавказе –
штык, нагайка, шомпол в вазе…
Горцам пламенный привет-
ствол ружейный в тот букет.
Хмель свободы в два промилле
выпьют гордые шамили.
Хочешь мира – будь вдвойне,
рус-шайтан, готов к войне…
***

Широта ставропольских просторов
от предгорий до сальских степей
неохватна ни мысли, ни взору,
неподвластна ни татю, ни вору.
Только ветер, ковыль, да репей
ханской дланью облапили склоны
Томузлова, Ташлы и Кумы.
Здесь, где скифии дух испокону,
спят терновники в сизых попонах,
и разводами хны и сурьмы
от Моздока до плавней Азова
разукрашена дикая степь.
По веленью из града Петрова
воплощеньем светлейшего слова
возвели неприступную твердь.
Крепостцы в сером камне, как в латах
для ногаев и горцев – гроза.
Вслед за стенами – ставили хаты
казаки, разночинцы, солдаты.
Мой прапрадед – хопёрский казак
шёл с полком своим с тихого Дона,
чтоб в степях ставропольских осесть…
Слышу медь колокольного звона,
и храню по наследству икону,
шашку деда, и память – как честь!
***

Луна над над речкой Томузловкою
блестит серебряной подковкою,
и от окраины села
видны златые купола.
Атлантом держит небо храм,
как мост к синеющим горам.

Я коренной, я – александровский,
иду селом походкой грандовской:
засел в крови казацкий ген,
пытливый ум интеллиген
та тарских скул упрямый срез –
поэт по прозвищу черкес*.

Дорог и вёрст немало пройдено,
но я к тебе вернулся, Родина!
Родился здесь и хлеб растил,
здесь корни заново пустил,
здесь мой раздался первый глас
И здесь приму последний час…

*- творческий псевдоним автора – Сергей Черкесский…