Ни лица, ни имени не прячу,
Выбирая "ник" и "аватар".
И в стихах отвратна мне тем паче
Поэтичных пряток срамота,
Где безумной гордостью напитан
Карнавальный праздничный покров,
Где мерцает адова обида
В масочках румяных ангелков,
Где, буравя мир ужимкой кислой,
Теша слог корявенькой руки,
Люди выворачивают смыслы,
Липким ядом клеют ярлыки.
Пёстрая толпа потехе рада!
Провожают сердце до дверей
Птичьи клювы, уши леопарда,
Крылышки ночных нетопырей.
Век за веком масочная площадь,
Собирая с мира по строфе,
Имя неприкрытое полощет,
Учиняя аутодафе.
Глаз провалы - что бойницы в замке.
Взгляд из щёлок масочных остёр.
Мнений хворостинные вязанки
Тащат хлопотливо на костёр.
Маски, маски, гадкие гримаски,
Хоровод ухмылок и тирад -
Бьёт лицо не спрятанное в мясо
Томных анонимусов театр.
Анонимность - тонкое коварство,
На границе сумрака и тьмы
Этим маскам проще кучковаться
В нечто, именуемое "МЫ!"
Малого, великого ли роста
Честный рыцарь в мире хитрецов
Всюду помнит: признак благородства -
Открывать и имя и лицо.
Вурдалачье племя! Быть живыми,
Совесть не терять, а с ней и стыд -
Значит, от других не прятать имя
Под могильный холод серых плит.
Мертвечину до последней точки
Маскарад румяный не встряхнёт.
Толстощёких масок ангелочки -
Для поэта выморочный сброд.
Вьётся из-под няшного покрова
Тонкий прах пигмеев и рабов.
И над ним рифмованное слово -
Саркофаги крашеных гробов.