На доверчивую ладонь апрельской ночи села белая бабочка тишины.
Я хочу собрать в горсти весь лунный свет и назвать его семенем новой жизни. Я гляжу на тени сосен и называю их тропками умирания. Свет и тьма не борются друг с другом, а заполняют пустоты, и богиня неизбежности заплетает их в косы.
Ленты жизни в волосах смерти.
Как я люблю поглаживать языком податливую наготу слов! Это не те слова, что в строгих костюмах, или в шутовских побрякушках, или в удушливых мундирах играют на торжищах роли живых и счастливых, а простые слова, одичавшие в моём сердце, жаждущие любви и не способные воевать за что бы то ни было. Это слова, собирающие воедино чёрные и белые камешки мыслей.
Я в гостях у апрельской ночи. Я прижимаюсь к ногам спящего леса. Я на грани света и тьмы, я на перекрёстке, где встречаются тишина и поэзия, умирание и рождение.
Как же он нежен, белый гребешок радости в чёрной причёске печали!
Оплетённый лунным кружевом, я теперь вижу ясно, что и ночью светло. Чувствуя на горячих губах холодок умирания, я теперь знаю, что жизнь - это радость, глядящая в зеркало смерти и видящая в нём отражение своей вечной любви.
Спускаюсь в переполненный тёмными снами овраг. Как искрится в нём журчание ручья! Всего лишь тонким мизинцем касается луна испуганных струй, убегающих от темноты, - но они уже поют о жизни. И о моей в том числе. Ведь нет здесь жизни моей и твоей - есть наша общая жизнь, и ей больно, когда смерть отрезает от неё куски: меня или тебя. Или нашу с тобою любовь.
Я склонился над ручьём и, слушая песню весенней земли, мечтательно вздыхаю: вот бы мне излучать такую же звонкую чистоту!
Но кто я такой? Я могу лишь коснуться этой непорочной воды, выпить горсть этой новорождённой музыки, омыться этой скоротечной жизнью, но...
Но я всегда буду рядом, а не внутри, где-то близко, но не здесь, я хожу по земле, но я не земля, я вошёл в весну, но я не весна, я дышу прозрачным ветром, но я не небо, я не камень, не дерево, не спящая на дереве птица - я человек, полузверь-полубог, наполовину в раю, наполовину в преисподней. Одной ногой стою на белом пятне знания, а другая осталась во мраке неразгаданных тайн.
Песня жизни сплетается с мыслью о смерти.
Свет моих глаз тонет во мгле страха, а моя тень пьёт лунное бесстрашие ручья. Увы, нет во мне ничего однозначного.
Я перекрёсток противоречий. Я крест, я распятый ребёнок. Я боль рассечённого надвое сердца, а стихи мои - стоны ангела, упавшего на дно вселенной. Не дотянуться мне до единства и полноты, ведь пока я всего лишь человек.
Если и шутка, то только наполовину, и на самые серьёзные темы. Посетил (как читатель) музей красоты, где ничего трогать и видеть нельзя, а можно только пытаться ощущать.
Посетил (как читатель) музей красоты, где ничего трогать и видеть нельзя, а можно только пытаться ощущать.