Вступление

Брянск – не Братск и не Небраска.
Брянск, он что-то типа...Брянска.
У него в глазах двоится.
Он боится. Да, боится!
Все же рядом заграница.
Пусть какая-то такая,
пусть не очень-то такая,
Но ведь все же заграница!
То ли барсом притаиться.
То ли кошкой разбросаться,
Приласкаться и обвиться.
Вот когда он разберется,
Можно и за дело браться.

Тренировка

«Не догребешь до Греноблю – угроблю», -
Тренер сказал молодому гребцу.
Слезы текли по лицу
Юниора,
Он понимал, что увидит нескоро
Мать и отца и брянчанку свою,
Он не хотел их бросать, я не скрою,
Да, а про что же я все-таки вою
Или, позвольте сказать, пою?
Неочевидны достоинства гребли –
Он покидает знакомую заводь,
Скрылись вдали петушиные гребни,
Ну а брянчанка готовится замуж.

Проводы гребца (лирическое отступление)

Не могу, не могу, не могу,
Никогда, никогда не забуду
На изрыданном вдрызг снегу
Перебитую вдрызг посуду.

В доме вопли, а то тишина,
Смесь молитвы, рыданий и блуда
И летит, и летит из окна
Бесконечным потоком посуда.

Спиридон, только будь ты здоров,
И не бойся, ну что тут такого?
За тебя я сегодня готов
Скушать полное блюдо жаркого!

Все равно этим чашкам конец,
Жрем, ребята, пока не прогнали,
Замечательный был холодец -
Даже гланды холодными стали.

Сало ласково липнет к рукам,
Не видать нам родного сервиза,
Эй, мамаша, у нас еще там
В детской комнате есть телевизор!

Водки-виски допьем и уйдем,
А бутылки – в окошко, ребята!
А за ними плеснем водоем
Разномастного местного мата!

Тоска по Брянску

В Гренобле жарко-неуютном
Гребец испытывает стресс,
Зеленым стебельком кунжутным
Он пишет маме эс-эм-эс:

«Хочу небритым и помятым
Шагать в толпе, ругаться матом,
Быть здешним в доску и в дугу,
Но, к сожаленью, не могу»…

…Рыдает мама на снегу.

Встреча гребца в Гренобле с мадам Селяви

Гребец в квартире Селяви
Проснулся спозаранку
Не с ощущением любви,
А как бы наизнанку.

Окурки. Духота. Жара.
На стуле два носка.
И абажура кожура
Свисает с потолка.

Под «Марсельезу» Селяви
Готовит бланманже,
Но, как душою не криви,
Ему не по душе:

Окурки. Духота. Жара.
На стуле два носка.
И абажура кожура
Свисает с потолка.

Его пытает Селяви:
«Скажи мне, почему»?
Ну что среди ее любви
Не нравится ему?

«Окурки. Духота. Жара.
На стуле два носка.
И абажура кожура
Свисает с потолка».

Окурки? Это ж ты курил,
Притом чужой табак,
Что душно – ты меня любил
И надышал вот так.

Носки – так то твои носки,
Я не могла уснуть,
Придется мне сегодня их
Немного простирнуть.

Жара не знаю почему -
Из Африки, моншер,
А абажур сейчас сниму
И принесу торшер

Но он лежит, как воробей,
Забившись в уголок,
Из-под гренобльских грудей
Твердит он в потолок:

«Окурки. Духота. Жара.
На стуле два носка.
И абажура кожура
Свисает с потолка».

Упорно вспоминает Брянск,
Откуда нет письма.
Он впал в непреходящий транс
Или сошел с ума?

Окурки. Духота. Жара.
На стуле два носка.
И абажура кожура
Свисает с потолка.

Невесты вспомнил синий взгляд.
Нет-нет, назад. Скорей назад.

Возвращение

Когда гребец вернулся в Брянск,
Он увидал такие сценки,
Которым даже Тинто Брасс
Поставит высшие оценки.

И та, чей нежный синий взгляд
Его позвал к родным пенатам
Себе позволила гулять,
И вовсе не с одним пернатым.
Но петухов не стал веслом
Костить по гребням похотливым,
Чуть-чуть поплакал за углом
И тут же снова стал счастливым.

Счастливый он домой пришел,
Весло воткнул, банан посеял,
И стало людям хорошо
От этой брянской одиссеи.

Попытка помирить молодых

Решил завхоз, страдавший грыжей,
Но невозможно озорной,
Оркестр сводных пасатижей
Создать в епархии родной.

И чтобы возвратить невесту
Ее приятелю-гребцу,
Он предоставил им два места -
Аккомпанировать певцу.

Он, с этой самой светлой целью
К поступку доброму влеком,
Брянчанку сделал первой дрелью,
А парня - первым молотком.

Сбылась прекрасная надежда,
Ушла стрела, попала в цель,
И парень ласково и нежно
Сказал невесте: «Ах ты дрель».

Тем временем в Гренобле

А в далеком Гренобле
Мадам Селяви
Льет и слезы и сопли
На подушки свои.

По-французски бесстыже
Повторяет она:
«Мо-ло-ток, па-са-ти-жи,
О-го-род, бо-ро-на».

Но от страсти зевая,
С ней вступить в адюльтер
На французском трамвае
Мчит месье Алягер

Мезальянсы

Но после брянского размера
Мадам все время клонит в сон,
Она Луи де Алягера
Упорно кличет «Спиридон»

А вдалеке, в безумной тряске
От спиридоновой любви
Брянчанка очень хочет ласки
И жениха зовет Луи.

Как сделать, чтобы стихосфера
Могла вместить судьбе назло
Изящный почерк Алягера
И спиридоново весло?

Эпилог. Прощание с Гомером

Итак, давайте под сиртаки
Частушки русские споем.
Итог подводят на Итаке,
Мы, в Брянске, бабки подобьем.

До встречи, бурный мир Гомера,
Героев шумная толпа,
Где для одних любовь химера,
А для других любовь слепа.

Обидеть прочих не желая,
Я вспоминаю до сих пор
Суровый возглас Менелая:
«Кто вор?»

Признайтесь, Брянск, Гренобль и Таллин,
Что этот каверзный вопрос
И в наше время актуален,
Как для хозяйства хлорофос.

Но нет Гомера – нет ответа,
И мы творим такой бардак,
Что нас бы выпороть за это
И засудить во всех судах.

Прощай, великая эпоха,
Где каждый житель полубог.
Да, в общем, и сейчас неплохо,
При том, что это эпилог.