1. Он представитель солидной фирмы, нынче летит на конгресс всемирный, шепчет тревожно за тонкой ширмой невозмутимости: «…скоро рейс…не долетает процент мизéрный… этот полёт у меня не первый …» Он теребит эспаньолку нервно, левой сжимает приличный кейс. Кресло, ремень – безопасность, всё же… Вспомнился фильм-катастрофа: «…боже…» Змейкой прополз холодок по коже. Он задрожал, побелев, как мел. Скотчем прилипла к спине сорочка. Сзади мамаша гнобит сыночка. Несколько долгих минут – и точка. Всё, началось.
Самолёт взлетел.
2. Девушка, крашеная брюнетка, слушает плеер, жуёт конфетку, рядом родители (aka предки), в плеере крутится эмокор. Розово-чёрный рюкзак, ботинки. В заднем кармане лежат резинки: «…взрослой вернуться должна, кретинка, дура набитая, в этот спор вляпалась по уши, это ж надо!..» Входит, садится с папашей рядом, и по соседям циничным взглядом: «…тот, с дипломатом, реальный чел…» Маленький мальчик устроил драму – видно, не хочет лететь в Панаму. Плачет, кричит, умоляет маму… «…поздно, пацан…»
Самолёт взлетел.
3. Взрослые врут – мол, игра такая. Нет, он не нытик. Он точно знает то, что сегодня, седьмого мая, кто-то нечестно ведёт игру; что самолёт непригодный, старый; что потеряют их все радары; что от невиданного удара скоро они навсегда умрут. Мама вставляет свои беруши. Мама совсем не желает слушать, как улетают на небо души из обгоревших несчастных тел. Маме до них никакого дела, ей надоело, осточертело. Мама сказала: «Ну, будь же смелым. Ты же мужик…»
Самолёт взлетел.
4. Сон не приходит ещё с субботы. И не придёт, не надейся, что ты… Сам посуди – ну кому охота дымом табачным дышать всю ночь? Так что не стоит терзать подушку. Выпей вина. Обними подружку. Хендрикса сделай на всю катушку, ежели скука и спать невмочь. Только смотри – от тебя не скрою – что существуют твои герои. Жить, умирать – по твоей, порою, вычурной прихоти – их удел. Ты прекращай, не пиши, не надо. Хватит выдумывать сцены ада, гнать персонажей на бойню стадом. Время пошло…
Самолёт взлетел.
===
Думаю: чем это произведение завораживает читателей, почему оно удостоилось большого количества избраний и хвалебных отзывов (не только на этом сайте)? Может быть, в нём исключительной новизны рифма, или образы пленяют оригинальностью, или звукопись какая-то особенная? Вроде бы, нет: написано оно достаточно просто…
Мне кажется, «плюсом» авторского стиля является именно отсутствие «минусов», «незаметность» пресловутой техники: ни одна строка не тормозит чтения, не вызывает недоумённых вопросов, не заставляет читателя распутывать себя мучительно и долго, досадуя и раздражаясь. Стихотворение, несмотря на подачу в формате А4, «глотается» залпом, и глоток этот приносит чувство удовлетворения. (Правда же: если «костюмчик сидит», значит, пошит хорошо, и нет необходимости обсуждать качество отдельно взятых швов, лучше поговорить о более интересном – о самом «фасоне», - что мы сейчас и сделаем).
Итак, авторский замысел переносит нас в салон самолёта. Мы видим и слышим всё, в нём происходящее: вот бизнесмен с кейсом ёрзает на сиденье, вот молодая особа оценивающим взглядом «шарит» по лицам пассажиров, вот мальчишка донимает капризами уставшую мать. Но не только внешняя сторона происходящего нам доступна: мы «читаем» мысли и чувства наиболее «выпуклых» персонажей.
Бизнесмен испытывает непонятный дискомфорт перед полётом, но усилием воли пытается вернуть себе самообладание. Девица размышляет о предстоящем отдыхе. Мальчик плачет, но это не капризы: к нему по невидимым каналам пришла информация о том, что их самолёт не долетит до места назначения. Как не вспомнить Блока:
…причастный тайнам плакал ребенок
о том, что никто не придёт назад.
Мальчика не слушают, он не может докричаться даже до своей матери… Композиция в этом месте получает сильный «акцент», и, казалось бы, приобретает законченность: что можно ещё прибавить к рассказу, не имеющему благополучного продолжения?
Неотвратимый рок, нависший над героями, среди которых по воле автора оказались и мы сами, отзывается внутри неприятным холодком, и чувство это усугубляется с каждым повтором рефрена «самолёт взлетел», в котором неизменно слышится обратный отсчет времени: «До катастрофы осталось: десять, девять, восемь…»
Четвёртая часть стоит как бы вне основной сюжетной линии. Мы видим человека - очевидно, писателя – который в угоду своему дурному настроению взял да и «угробил» своих героев: и бизнесмена, и мальчишку, который в слезах… Ему, писателю, неуютно сегодня вечером, он хандрит, он зол. Будучи не в силах помочь себе, он делает так, чтобы другим, воображаемым людям, стало ещё хуже, чем ему – и от этого он получает, очевидно, некое садистское удовольствие.
Вроде бы, всё ясно, мораль стихотворения предполагается следующая: писатель, ты - творец (в масштабах своих произведений), так будь же милосерд!
Но… неспроста нам дана дата катастрофы – 7 мая. Это день гибели как минимум трёх самолетов. Получается, «сочинённая» авария переместилась из головы писателя в реальную жизнь? Сторонники теории о «материальности» мыслей могут усмотреть здесь иллюстрацию своих идей и сделать следующее заключение: художник слова, ты отвечаешь перед вселенной за своё творчество, каждая твоя негативная мысль – преступление.
Если посмотреть ещё шире, в роли «автора» человеческих судеб можно представить некую надмирную силу (Бога?), от которой зависит, будем мы завтра живы или нет, дотянет старый самолёт до цели или разобьётся на подлёте. И в свете этой версии призыв не «гнать персонажей на бойню», не «выдумывать сцены ада» приобретает особую актуальность: уже не литературные герои представляются нам жертвами неумолимого Рока, - это мы сами, словно пешки, движимы по черно-белой доске наших жизней чьей-то могучей рукой, это не вымышленные герои, а мы сами бываем сметены на пол одним ударом Того, кто нами играет.
Способен ли «автор» человеческих жизней внять призыву автора стихотворения, мы не знаем: финал остается открытым. Пока самолёт летит, надежда есть…
Ещё хочу. На "Бетельгейзе" или "Не помню")
Привет, Саш)
Я сейчас такая вся реальная, что самой то ли удивительно, то ли грустновато...
Давненько не писала ничего всерьёз. Так уж складывается.
Твоя Бетельгейзе обалденна, сразу в избранное утащила, впервые её прочла.
Вот эта строка несколько выпала из общей мелодии:
почему что осталось внутри то сидит внутри
И по смыслу (если что-то где-то осталось, то, само собой, оно там и "сидит"), и по постороению ("почему что" вызывает легкую запинку, сначала хочется прочитать как "потому что", потом понимаешь, что между словами предполагается предлог "то". Короче, шовчик здесь заметен).
Стиш в целом - удача, а образ про торчащие из души штыри меня вообще вштырил ))
"Не помню" - не скажу, что стиш вызвал во мне какие-то конкретные воспоминания юности, но настроение момета неуловимо передалось. И финал, как обычно у тебя, не просто констатирует данность, а рассказывает историю.
Почему ЛГ не помнит, была ли женщина тогда? Потому что это было неважно: столько всякого-разного интересного наполняло жизнь, что не было зацикленности на одной любовной тематике. Это пришло уже потом, когда сказка наяву закончилась.
Не знаю, где правда, но у меня вот так воспринялось.
А о,5 из сельпо - это про поллитру, что ли?
А стиш про 15 лет напомнил Б. Рыжего. Прямо его стиль. Как он тебе, кстати?
Саш, ты пиши, приходи. Я вот тоже крайне редко появляюсь, скорее на конкурсах фотографии, чем на литературных. Но на почту заглядываю, и если вижу рецу с Литсети - всегда прихожу))
Рад встрече
Привет)
Спасибо
Привет, рада видеть)
Спасибо