Она звонила вечером, и вскоре являлась точно по часам - к шести, и замирала в тёмном коридоре – привычным приглашением войти был поцелуй.
– За месяц похудела?
Я не заметил, но ответил:
– Да.
Я был влюблён в роскошнейшее тело, и о душе не думал никогда…
…Потом она свой Vogue Menthol курила и думала, конечно же, о нас. Я должен был, египетская сила, произнести хотя бы пару фраз, но я молчал и думал о… не важно. Но точно не о том, о чём она. «Теперь я чувствую себя продажной. И не спасает то, что влюблена». Она, наверное, кусала губы (я видел только тёмный силуэт), но я, себя считая однолюбом, не мог ей ничего сказать в ответ.
А после мы прощались. Провокаций избегнув без особого труда (она мечтала навсегда остаться, а я хотел расстаться навсегда), я закрывал за ней двойные двери, сподобившись дать денег на такси…
Прошло сто лет. Я никому не верил, и не поверю, боже упаси. А что она? Она тогда пропала, я даже не заметил, что её в привычной жизни походя не стало – я был зациклен, замкнут на своё. Лишь через годы на одном портале мы встретились, поговорили, но…
Проходит время, множатся печали. Dum spiro, spero*. Впрочем, всё равно теперь я старый циник (хата – с краю), привыкший одиночество ценить. Но почему, как Гамлет, повторяю: «Порвалась дней связующая нить»? И если с ней общаюсь только в блоге, а после пью, как сам Аполлинер, какой мне прок от суммы теологий с Фомой Аквинским в сумме, например?

*Dum spiro, spero – пока дышу, надеюсь (лат.)