Из неизвестных писем императрице, так и не написанных
рабом Божиим Григорием Распутиным
во время паломничества в Иерусалим в 1912

Иду я, значит, матушка, иду...
Вот давеча с Измиром распрощался,
Теперь тебе пишу, как обещался,
Какого-то селения в виду...
Народец здесь на наш-то непохож.
ЧуднЫе востроглазые мальчишки,
Смешные зипуны и армячишки...
Такой на зиму лютую не гож.
Но мне-то что... Иду к святым местам,
Смиряю плоть и дух перед Геенной...
Виденье было мне. Посланец ейнай
Голубку приложил к моим устам.
И та голубка голосом твоим
Сказала: "Согрешишь, отец Григорий -
"И всей Руси на вековое горе
"Пожар зажжется, заклубится дым...
"Неслыханные беды приведет
"С собою грех твой, вольный аль невольный,
"Разруху, голод, смерть, болезни, войны..."
И... Как ея... "Династия падет".
Но ты там не пужайся. Я блюду
Себя почище старца Гермогена.
И пусть себе беснуется Геенна.
Спаситель с Богородицей ведут
Меня моей дорогой. Лет на сто
Мне и здоровья, и запалу будя...
Презрев житье в разврате, пьянстве, блуде,
Иду облобызать Христов престол,
Смыть запах ваших залов и дворцов,
Веселых фрейлин, их опочивален...
Да, матушка... Покаюсь. Ночевали...
Ведь беса нужно увидать в лицо,
Взглянуть ему в бесстыдные глаза,
Познать его, отведать, как черешен...
Ох, грешен старец, матушка, ох, грешен,
Да так, что и словами не сказать.
Надысь я думал про большевиков.
Господне наказание. Давите.
Мне сон был. В нем я видел графа Витте
Министром. Пусть подавит. Он таков.
Царевича целуй. Небось здоров?
Приду и покатаю на лошадках.
Господне исцеление не шатко,
Не то, что у ученых докторов.
И немец не дает покоя мне...
Ты там не забывай, молись и кайся,
Чтобы твой этот родственничек, кайзер,
И мысли не пущал бы о войне.
Ведь вам, царям, повадно воевать,
Как будто это детские игрушки...
Медали ваши вешать, побрякушки,
Приказы, нагоняи раздавать....
А кровь-то лить простому мужику,
И бабам выть, и мыкать горе детям...
Все, свечка гаснет... Обойдемся этим.
На днях еще чего-то изреку.