Из неизвестных писем императрице, так и не написанных
рабом Божиим Григорием Распутиным
во время паломничества в Иерусалим в 1912

Позвольте засвидетельствовать вам
Почтение свое, императрица.
Вам пишет доктор Мюллер из больницы
При монастырском храме Рождества
На Виа Долороза. К нам вчера
Доставили под вечер пациента
С... Как вам сказать... Делирий orienta.
Здесь это часто. Знаете, жара...
Я вам и докучать бы не посмел
Тем, что он нес в бреду на грани комы.
Но что-то показалось мне знакомым
В его лице, белеющем как мел,
Как бы с икон сошедшем и с картин...
Да, что-то привлекло мое вниманье...
Потом я вспомнил... Как-то в "Альгемайне"
Читал о нем... Конечно... Распутин,
Ваш то ли пастырь, то ли фаворит...
У нас писали, что вполне возможен
Любой из вариантов... Обезвожен
И слаб он. Но все время говорит,
Бормочет и ругается, как черт...
Нас в Гейдельберге русскому не учат,
Но перед вами я на всякий случай
Решил держать подробнейший отчет,
Как человек порядочный... И вот
Знакомый грек стоит у изголовья
И ловит сквозь проклятья и присловья
Обрывки речи путаной его.
Итак, ваше величество, вчера
Его привез сюда турецкий пристав
От храма. Обессилен, но неистов,
Заслышав речь, он крикнул "Немчура!
"Войны, должно быть, с русскими хотишь? "
Пока отец Самарас мне толмачил,
Ваш пастырь взвизгнул тоненько, как мальчик,
И рухнул набок. Наступила тишь
Да гладь...Так говорят у вас?
Но ненадолго. После теплой ванны
Ваш пастырь обозрел палату странным,
Тяжелым взглядом, и сказал: "И квас...
"А вот у нас на Сретенье земля...
"Ты это... Половому дай монету...
"И Аньку позови... Что, Аньки нету? "
Таких вот монологов (voilà!)
Отец Самарас, стало быть, и я
К утру уже прослушали немало.
Шла о министрах речь, о генералах,
Христопродавцах, бабах, холуях..
От некоторых слов мой милый грек
Краснел и запинался на немецком,
Переводя их на наречьи местном,
И причитал: "Грех, доктор Мюллер, грех
"Слова такие в городе Христа
"Произносить, где он лежал во гробе"...
Вам мой отчет не слишком ли подробен?
Я завтра буду опускать места...