Вечер и юго-восточный ветер из эмирата вечного синего неба, безмолвия и песка... Края, не ведавшего Робеспьера или Марата, края, где даже Толстой и Ремарк нон грата, края, где можно не знать своего сто восьмого брата, где без полива не вырастет ни травинки, ни лепестка... Юго-восточный ветер, сухой, неживой, и жженым, каленым песком отдающийся на губах... Люди в чалмах, с бородами, со взглядом, столь заряженным ненавистью, презреньем, спешат то ли к покорным женам, то ли к своим караванам, наркотиками груженым, мерно колышущим дни и столетия на горбах... Может быть, это иллюзия, Может, опять собака лает на караван, но верблюды всегда в пути... Край, где все знают Калашникова, но не Баха, край, где смерть ближе телу, чем жизнь, что уж там рубаха, край, где работать бессмысленно, проще же побабахать гранатометом в горах, чтобы не зря уйти... Улочкам Старого города только и остается ахать. Раньше их не видали в святых местах хоть... Но караваны идут... И вот они, здесь уже, во плоти.
