пасмурный белый. Знаешь, сегодня показалось: тебя нет и не было никогда. Оттепель, снег осторожен, словно тихий белый кот. Чашка города вся в трещинах, ко дну присохли чаинки птиц. У неба цвет слоновой кости. Головокружительно наплывают запахи: горький – смога и вечера, уютный – из кондитерской на углу, и ещё – печальный, не имеющий названия. А я думаю: вдруг время остановится, упадёт на бок, будто колесо из детской игры. И тогда становится страшно: мы не встретимся.
колючий синий Крупные звёзды катятся прямо в траву. Стихнет, печален, дальнего поезда гул. Чёрные реки. Листья сквозь холод плывут. Северный ветер в брошеных гнёздах уснул. Мост через полночь. Рядом сгущается мрак. К дому приходят бед бесприютные псы. Небо пропахло шерстью ли, гарью костра. Снова на осень смерть переводит часы. /крупные звёзды мост через полночь к дому/
бездонный золотой жёлтый свет проникает в узкие щели, но круглое пламя гаснет, клин темноты ширится: кот щурится, щурится… спит.
скользкий серый Комната ночью полнится лунной водой. Зеркало-рыба смотрит из ниши стены, видит: в молочный круг превращается день, в тёмную заводь – окна с морозной травой. В сторону неба падает, падает снег. Снов о скитаньях снова размотан клубок. В каждой минуте спрятана вечность зимы. Шепчутся вещи, словно готовят побег. /ночью зеркало видит тёмную сторону снов каждой вещи/
сепия Уходить.
Потемнели, истрёпаны, ленты лесов. Погружаться на самое дно клочковатых туманов, там, где тлеют крапивные заросли, стебли дурмана, бродят духи предзимья со взглядами пепельных сов, и срастается с ночью змеиное тело реки.
Прикасаться к чернильной воде, обретая забвенье, потому, что болящая жизнь – череда отражений, потому, что ты брошен и наг на пороге пурги, потому, что не скрыться от грусти кочующих туч…
Бьётся слово в ловушке тобой не открытой страницы.
Мелкий блеск, отражённый зрачком улетающей птицы – словно острый осколок, как в спешке оброненный ключ.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Все комментарии:
Тань, очень грустно... И близко по ощущениям, какие-то очень знакомые места и настроения. Особенно понравились колючий синий и сепия "уходить". "Шепчутся вещи, словно готовят побег" - очень неожиданный финал. А в последнем все очень зримо и атмосферно, и истрепанные ленты лесов, и чернильная вода, и духи предзимья со взглядами пепельных сов, и дно клочковатых туманов.
Катюш, спасибо тебе огромное Часть этих зарисовок - довольно давняя, писала их когда-то, играя в "Лабиринте" на стихире, и просто так, стараясь, чтоб видимая картинка появилась ; А теперь снова захотелось на них посмотреть - и то, что более-менее понравилось, принесла сюда. Однако, некоторые (как раз-таки "сепия"), почти заново переписала - потому, что ощущения теперь иные, да и настроение тоже, больше фатализма во всё добавилось, что ли... рада, что это осталось зримо
Спасибо большое, Simon Это хорошо, что так. Лорка - недостижимый, но близкий-близкий, иногда думаю: вот как это возможно - словно отражение мыслей своих читаю...или снов...
И близко по ощущениям, какие-то очень знакомые места и настроения.
Особенно понравились колючий синий и сепия "уходить".
"Шепчутся вещи, словно готовят побег" - очень неожиданный финал.
А в последнем все очень зримо и атмосферно, и истрепанные ленты лесов, и чернильная вода, и духи предзимья со взглядами пепельных сов, и дно клочковатых туманов.
Часть этих зарисовок - довольно давняя, писала их когда-то, играя в "Лабиринте" на стихире, и просто так, стараясь, чтоб видимая картинка появилась ;
А теперь снова захотелось на них посмотреть - и то, что более-менее понравилось, принесла сюда. Однако, некоторые (как раз-таки "сепия"), почти заново переписала - потому, что ощущения теперь иные, да и настроение тоже, больше фатализма во всё добавилось, что ли...
рада, что это осталось зримо
Это хорошо, что так.
Лорка - недостижимый, но близкий-близкий, иногда думаю: вот как это возможно - словно отражение мыслей своих читаю...или снов...