Я слова раздаю. Подойдите, возьмите на счастье! Вам каких? Про любовь? Сколько нужно? Три штуки? И только? Ради Бога, придвиньтесь, подставьте, пожалуйста, ухо, Я шепну их так тихо, как будто и вовсе беззвучно, Но с душой - Так, как чувствую это. Но опять – в сотый раз! – покраснела, как мак, эта дама И прижалась ко мне головою, ногами и грудью, Повторяя слова, что я ей прошептал еле слышно. Нет, нечестно, синьора, слова эти вовсе не ваши, Хоть уже не мои. Слишком я добросовестный, право. Чьи они, те слова, что теперь между нами порхают Мотыльками, воронами, и журавлями, и снегом? Я слова раздаю… Раздавал. У меня ничего не осталось.
У вас ошибка в слове, пишется через Е - сЕньора. И старайтесь избегать таких слов как - хоть, ведь, они конечно нужны, но звучат не поэтично и звучат простетски. Извините, если что не так.
У вас ошибка в слове, пишется через Е - сЕньора. И старайтесь избегать таких слов как - хоть, ведь, они конечно нужны, но звучат не поэтично и звучат простетски. Извините, если что не так.
Слова... Это бывает так важно, спасением даже, а порой слова становятся такими самостоятельными, упрямыми, всё искажающими... Но у Вас, Юрий, хватит добрых слов (я верю), и пусть они украшают наш сложный мир.
Ты слова раздаёшь – о, какая же это удача, Что я рядом болтался и тоже попал под раздачу! Пара фраз мне досталась – не так уж и много - и ладно, Но зато эксклюзивных и, главное дело, бесплатно! Я боюсь применять эти две обалденные фразы – Потому что они вмиг доводят людей до экстаза! Дамы липнут ко мне сладкой патокой, вязким ирисом И в любовном бреду страстно шепчут: «Борисов… Борисов…!»
Три слова, три карты, Тристан, тримаран. Трилистник. Шотландское лето. Старших свою даму ведет в ресторан Словами другого поэта. Слегка напирает на Дженни плечом, При этом не выглядя грубым. Борисов же здесь ну ваще ни при чем - Ириску сосет он под дубом.
Сто раз, однако, требовала дама Ей прошептать три слова о любви. И только в сотый раз поверила. Должно быть, За девяносто девять перед этим Ей то ли интонация казалась Ненатуральной, А то ли ухо далеко она держала...
Я говорил. Конечно, пришепетывал. Конечно, уши были вдалеке. Соседи перетаскивали что-то там, И кошка ковырялась в молоке. Понятно, что в таких плохих условиях Ты не слыхала, что я говорю. Тем более что о своей любови я Твердил по-англосакски: Айлавью!
Я поймала чужие слова о любви этим утром. Знаю точно, что не для меня они песней летели. Но уже не забыть мне их и не представить все шуткой, зацепились они и попали в сердечную "сумку". Мне б их надо вернуть, но не знаю, кто слов тех владелец.
Он слова раздаёт. Его щедрость границы не знает! А его доброта за кордон выезжает без ксивы. Беспризорные ластятся чувства - пожалуйста, тронет! Обернёт в теплоту из ладоней - озябшую кошку, распушится от пальцев настойчивых - кончик манишки. И она замурлычет так тихо, что с пика Дыхтау переливчатой мраморной смертью покатится бездна. И опять - в сотый раз! - покраснеют припухшие губы, прижимаясь к словам, что срываются, как альпинисты. Бледнощёкое солнце оденет венок журавлиный, в мотыльковый платок завернёт откровения утра... Нет, нечестно, слова раздавать до последнего, барин! И для грустного взгляда причины, тем более, мало. Семена мотыльков, что впитало глубокое небо, прорастут и вернутся, любовью покрыв корку сердца. Ты - богаче царей. Ты - владелец всех слов в этом мире. L&L
Что раздал ты их!
Я тебе три слова
Подарю своих! ))))
Но я не расслышал опять,
И вот после ужина снова
Пытаюсь – какие – понять.
Да, не так. Синьора - итальянское обращение, сеньора - испанское. )
Но у Вас, Юрий, хватит добрых слов (я верю), и пусть они украшают наш сложный мир.
Надеюсь на это. Хорошо бы.
Что я рядом болтался и тоже попал под раздачу!
Пара фраз мне досталась – не так уж и много - и ладно,
Но зато эксклюзивных и, главное дело, бесплатно!
Я боюсь применять эти две обалденные фразы –
Потому что они вмиг доводят людей до экстаза!
Дамы липнут ко мне сладкой патокой, вязким ирисом
И в любовном бреду страстно шепчут: «Борисов… Борисов…!»
Трилистник. Шотландское лето.
Старших свою даму ведет в ресторан
Словами другого поэта.
Слегка напирает на Дженни плечом,
При этом не выглядя грубым.
Борисов же здесь ну ваще ни при чем -
Ириску сосет он под дубом.
Ей прошептать три слова о любви.
И только в сотый раз поверила.
Должно быть,
За девяносто девять перед этим
Ей то ли интонация казалась
Ненатуральной,
А то ли ухо далеко она держала...
Конечно, уши были вдалеке.
Соседи перетаскивали что-то там,
И кошка ковырялась в молоке.
Понятно, что в таких плохих условиях
Ты не слыхала, что я говорю.
Тем более что о своей любови я
Твердил по-англосакски: Айлавью!
Знаю точно, что не для меня они песней летели.
Но уже не забыть мне их и не представить все шуткой,
зацепились они и попали в сердечную "сумку".
Мне б их надо вернуть, но не знаю, кто слов тех владелец.
Его щедрость границы не знает!
А его доброта за кордон выезжает без ксивы.
Беспризорные ластятся чувства - пожалуйста, тронет!
Обернёт в теплоту из ладоней - озябшую кошку,
распушится от пальцев настойчивых - кончик манишки.
И она замурлычет так тихо, что с пика Дыхтау
переливчатой мраморной смертью покатится бездна.
И опять - в сотый раз! - покраснеют припухшие губы,
прижимаясь к словам, что срываются, как альпинисты.
Бледнощёкое солнце оденет венок журавлиный,
в мотыльковый платок завернёт откровения утра...
Нет, нечестно, слова раздавать до последнего, барин!
И для грустного взгляда причины, тем более, мало.
Семена мотыльков, что впитало глубокое небо,
прорастут и вернутся, любовью покрыв корку сердца.
Ты - богаче царей.
Ты - владелец всех слов в этом мире.
L&L