В час, когда я нуждался - в ту роковую ночь,
ангел мой спал, наверно, и не сумел помочь.
Спал мой осенний город - трасса была пуста,
я же спешил к любимой, хоть за два дня устал.
Радость грядущей встречи глупо гнала вперёд -
я не уменьшил скорость, въехав на поворот,
я не подумал даже, что меня ждёт вдали...
Время остановилось. Некого и молить,
чтобы судьбу другую, чтобы куда-то прочь...
Хватит, пожалуй, хватит в ступе слова толочь.
Жизнь изменилась напрочь: койко-режим простой,
признанным инвалидом я пожалел раз сто,
что не сумел, а струсил - руль отпустил на миг,
хоть по крутым дорогам гнать я давно привык.
Хмурое небо выше, стихнувший мир вокруг,
где состраданий взгляды прячут чужой испуг.
Счастье прожил вслепую - им не запасся впрок!
Серыми стали стены, каждый рассвет продрог
и зачерствели ноги будто вчерашний хлеб,
будто меня внезапно кто посадил на цепь...
Глядя на сонный город, чувствуя тишину,
я понимаю поздно, что не смогу уснуть
радостным и влюблённым словно сто лет назад...
А на соседской крыше ангел открыл глаза.
Седьмая пятница - 210: перемен, мы ждем перемен! (с)
«Для общины товарищей он требовал многого и мог работать всякую — и физическую и умственную работу, не покладая рук, без сна, без еды» (Л. Толстой).
А работу над стихом заметили?