Небо крошится звёздами,
катит луну,
заглядывая в окна осенних домов -
тоскливая ​ночь проникает вовнутрь,
садится у изголовья, где в забытьи отец, постаревший, больной.
Ещё недавно
целый мир, прогорклый и промозглый,
высушивал потерянный ветер,
а теперь вычистил, выскоблил и слинял куда-то далеко-далеко.

Три месяца назад
ты был здоров и весел, папа,
ты был и я была за твоей спиной маленькой глупой доченькой,
решившей изменить свою жизнь,
уехать в дальние дали,
где солнце выше и небо синей,
где нет привычных печалей,
обыденных ссор,
громких соседей,
бездомных собак.

А есть ли где-то такой мир - добрый и особенный?
Знаешь, отец,
твоя дочь повзрослела за одну ночь,
за одно слово - диагноз врача,
седого сутулого дядьки в смешных очках.
Как я смогу без тебя приземлиться?
Без подстраховки в стране правды и боли,
ну как?!
Молчишь...
А часы отстукивают минуты нашего терпеливого понимания,
моего несогласия с реальностью,
твоего всепрощения.
Я скажу тебе, папа,
скажу,
что солнце не всходило сегодня,
ни вчера,
ни два дня назад.
И небо было, как старая вата,
которую детские ноги вываляли в пыли, в грязи.
Смотрю на тебя и пытаюсь поймать твой уставший взгляд,
спешу оглянуться назад,
так как мне не хочется видеть вблизи,
как не помогают тебе ни микстуры с таблетками,
ни дорогие мази.
Болезнь делает свои пометки на теле.

Болезнь,
ты лучше в лес отползи!

Папа,
папочка,
хоть слово ещё скажи!
Ночь крошится звёздной пылью в моё окно,
проникает на кухню -
пылит воспоминаниями,
остывает в мятном нетронутом чае осенней печалью,
печатает на стенах узоры жёлтого цвета.
Папа, а помнишь, как прошлым летом
мы выкачивали мёд,
как пахло тёплым лесом,
как все были вместе?
Ты всегда говорил, что надо беречь время и людей,
а я не понимала: зачем беречь время?
А ты говорил, что когда-нибудь я пойму, что время дороже золота.

Время остановилось в тёмной,
пропахшей микстурами, комнате,
мне не хватает воздуха,
мне больше не пахнет лесом, а душит осень с ранней проседью,
ранним сиротством и криками журавлей.

Господи,
счастья на полминуты ещё хоть на самое дно налей!

Говорят, что годы возьмут своё,
время излечит от всех потерь,
только такому давно не верю,
годы берут, как всегда, чужое,
слышно уходят,
и в этот шорох не проникает ничье вороньё.

Небо просыпалось в душу звёздным толчёным просом,
а в саду малиновые кусты и папины сосны.
Ровно год. Осень.