Женщина, Живущая одним днем И двумя (по максимуму) днями Делает брутальный ход конем По понятной только ей программе: Покупает печку СВЧ, Самой лучшей фирмы мультиварку…
И зубами на мужском плече Поздно ночью выгрызает марку.
Ведьма, прожившая пять веков, В анамнезе – тоска плюс близорукость, Жизнь не представляющая без очков, Раз в век оправу меняла, от скуки. Когда подошёл ей четвертый век, Узнала она о контактных линзах, Решила, что не купить их - грех, И поняла, наконец, прелесть жизни! А когда ей шестой век пошёл, И в моду линзы вошли цветные, То поняла, как жить хорошо! Плевать на патологии возрастные.)
Возможно, скажу, что-то очень бестактное, Но с каждым новым ведьминским веком Линзы становятся такими контактными, Как интимные радости двух человеков.
Они становятся все более радужными - Наука, поди, не стоит на месте. И ведьмин мир с его минаретами, ратушами От хорошего настроения распевает песни.
Мужчина, согревающий в своих ладонях женщину, живущую одним днем, делает ход конем. Шумно вздыхают кони - страшно им. Та еще ночка - змейка колечком катится, из Аленького цветочка злобная каракатица - ведьма - кривляется, плюётся огнем. Прячет руки в карманах мужчина, живущий одним днем женщины, очень странной.
Женщина, Живущая одним днём, Ну, двумя максимум днями, Рисует небо в квартире мелком, Считает сутки ступнями И ломает зубы о мужское плечо Под писк СВЧ-печи и мультиварки.
Кстати, брутальность здесь не при чём, Просто эта женщина (именно эта) - не кухарка))
Мужчина, живущий тремястами шестьюдесятью пятью днями, Держит в ладонях женщину, живущую одним днем. Она, как пчела в бутончике пюльпана, Питается цветочком, но не думает о нем. А вот ему подумать очень надо, Ведь у нее отменный аппетит. Но столько золотых тюльпанов рядом, И на другой она перелетит. Все это запланировано ведьмой, Довольной, как старуха Шапокляк, Она живет на ферме заповедной И кушает любимый гриб – козляк.)))
«Женщина, Живущая одним днем, Ну тремя деньками от силы, Мы вам зубы, конечно, вернем, Нам принес их сегодня ваш милый». И жужжит бор-машина, и врач хорош. А за стенкой из белого кафеля, Старый доктор точил хирургический нож, Чтобы править плечо воздыхателя.
Ведьма, живущая пять веков И рассчитывающая ещё на пять. Ворожить будет на сто цветков, Чтоб всех женщин околдовать. Чтобы жили одним лишь днём, И мужчине вечному портили карму. Ход однодневкой, как ход конём. Это зрелище просто шикарно - На плечах мужских узоры кровят, И брутальное тело исходит соком. Ведьме хочется наворовать Капель, для продления срока.
Ведьма, живущая пять веков, А выглядящая всего на четыре, Считает, что она лучшая в мире, Но ей нужны суперские оправы для очков.
Она идет к одному брутальному И говорит, что если у нее не будет таких оправок, Это приведет его к исходу летальному И предъявляет кучу медицинских справок,
Которые понапишет бригада врачей, Вызванная к нему на квартиру, Но из нее, вдруг растрогавшейся, слез ручей Течет по вечному ее миру.
И мужчин не жалко ей ни грамма -
На моём плече значок "LG"
Выгрызает в качестве рекламы.
На пупке зияет слово «Bosch»,
На бедре - отметина от "Gucci"...
- Вынь, - кричит Акулька, - да положь,
А не то тебе устрою бучу!
Я в окно метнулся и повис,
Пальцами держась за подоконник…
Что мне делать? Сразу прыгнуть вниз?
Или пасть под лейблом «Panasonic»?
Как приставит к шее беззащитной.
- Вынь, - кричит Акулька, - да положь,
А не то не день тебе лечиться!
Мы без холодильника живем
Весь январь по скупости мужицкой.
Все продукты – в сумках за окном.
Саша, разве это так годится?
- Вынь, - я говорю, - сама и сунь!
Мой запас в твоем лежит комоде,
Только ради Бога не рисуй
Мне Samsung клыком своим на морде.
В анамнезе – тоска плюс близорукость,
Жизнь не представляющая без очков,
Раз в век оправу меняла, от скуки.
Когда подошёл ей четвертый век,
Узнала она о контактных линзах,
Решила, что не купить их - грех,
И поняла, наконец, прелесть жизни!
А когда ей шестой век пошёл,
И в моду линзы вошли цветные,
То поняла, как жить хорошо!
Плевать на патологии возрастные.)
Но с каждым новым ведьминским веком
Линзы становятся такими контактными,
Как интимные радости двух человеков.
Они становятся все более радужными -
Наука, поди, не стоит на месте.
И ведьмин мир с его минаретами, ратушами
От хорошего настроения распевает песни.
женщину, живущую одним днем,
делает ход конем.
Шумно вздыхают кони -
страшно им. Та еще ночка -
змейка колечком катится,
из Аленького цветочка
злобная каракатица -
ведьма - кривляется,
плюётся огнем.
Прячет руки в карманах
мужчина, живущий одним днем
женщины, очень странной.
Живущая одним днём,
Ну, двумя максимум днями,
Рисует небо в квартире мелком,
Считает сутки ступнями
И ломает зубы о мужское плечо
Под писк СВЧ-печи и мультиварки.
Кстати, брутальность здесь не при чём,
Просто эта женщина (именно эта) - не кухарка))
Мужчина, живущий тремястами шестьюдесятью пятью днями,
Держит в ладонях женщину, живущую одним днем.
Она, как пчела в бутончике пюльпана,
Питается цветочком, но не думает о нем.
А вот ему подумать очень надо,
Ведь у нее отменный аппетит.
Но столько золотых тюльпанов рядом,
И на другой она перелетит.
Все это запланировано ведьмой,
Довольной, как старуха Шапокляк,
Она живет на ферме заповедной
И кушает любимый гриб – козляк.)))
«Женщина,
Живущая одним днем,
Ну тремя деньками от силы,
Мы вам зубы, конечно, вернем,
Нам принес их сегодня ваш милый».
И жужжит бор-машина, и врач хорош.
А за стенкой из белого кафеля,
Старый доктор точил хирургический нож,
Чтобы править плечо воздыхателя.
И рассчитывающая ещё на пять.
Ворожить будет на сто цветков,
Чтоб всех женщин околдовать.
Чтобы жили одним лишь днём,
И мужчине вечному портили карму.
Ход однодневкой, как ход конём.
Это зрелище просто шикарно -
На плечах мужских узоры кровят,
И брутальное тело исходит соком.
Ведьме хочется наворовать
Капель, для продления срока.
А выглядящая всего на четыре,
Считает, что она лучшая в мире,
Но ей нужны суперские оправы для очков.
Она идет к одному брутальному
И говорит, что если у нее не будет таких оправок,
Это приведет его к исходу летальному
И предъявляет кучу медицинских справок,
Которые понапишет бригада врачей,
Вызванная к нему на квартиру,
Но из нее, вдруг растрогавшейся, слез ручей
Течет по вечному ее миру.