Атлантики песчаная полоска, На яхте молодые англичане, И маленькая рыбка пестрохвосто Сопровождает бережок и чаек. А как она поет для яхтоманов! Под это пенье расцветают души. И столько эротических романов Бессильно поутру лежат на суше.
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Все комментарии:
А море Лаптевых напрасно ждет туристов... Там строганина из кеты давно готова - такого Юра не встречал нигде улова. И Яна* с Леной* привезут до бухты Тикси. Моржи и нерпы, семьи белого медведя скучают меж торосов - холодно, однако. И любоваться красотой архипелага опять захочется туристу-непоседе.
Ко мне Сережка приезжал из Заполярья, Он привозил такую строганину, Что я, до косточек обсасывая пальцы, Не угостил красотку Антонину. А после с ней я к Северу поехал И нежно гладил два моржовых бивня, И маленьких и милых снежных йеху Я на колени посадил любимой.
Подсвечивает Тихого полоска, но вот такой случился каламбур: крикливо, многоваттно, пестрохвосто летучих рыбок - перелётных дур - сопровождает стая или стайка. Не замечая правый/левый крен, Борисов Юрий, боцманская майка, к обеду ловит удочкой сирен.
Мой равнобедренный Бермудский, В котором тонут корабли, В котором столько пестрой музыки, Что долетает до земли. Мои прекрасные Карибы Я буду гладить по спине, И эти островки, как рыбы, Ласкаясь, тянутся ко мне.
Лежит песчаная полоска берега Речного, первозданно и печально. Как далека, недосягаема Америка, И не плывут сюда на яхтах англичане. Из рыбок здесь – плотвички да сазанчики, А из туристов – только рыболовы. А по ночам здесь игрища русалочьи, Всё это скучно и, увы, не ново.
Конечно, скучно – игрища русалочьи: Кто первый привлечет к себе мужчину. А после с мужиками бегать в салочки По дну бобрами вырытой плотины. А души мужиков настолько ласковы, А те русалки непомерно жестки. Жуки-мужчины – души колорадские Всю ночь русалок гладили по шерстке.
А нам, русалкам, что ни жук то гадость, Уж лучше гладить шерстку у бобра. Из нас не каждой мужичка досталось, Зачем искать их, тратя время зря? Бобры трудолюбивы, толстокожи, Хоть зубы стерты, да зато свои! Они ласкать русалок могут тоже, Зубами… жаль что против чешуи.
Сверкает Ледовитого полоска, В яранге престарелые коряки. Мохнаты, добродушны, круглохвосты Их упряжные верные собаки, Чей вой – соната для оленеводов! Под завыванья расцветают души В извечную холодную погоду, Когда тоска и нечего покушать...
Индийского далекая полоска… Жара крушит мой недалекий мозг. От соли затвердевшая матроска, И океана корабельный морг. На дне гниют веками галеоны. И золото испанских королей. Ах как вкусны индийские бульоны, И черепаший панцирь и филей.
Там строганина из кеты давно готова -
такого Юра не встречал нигде улова.
И Яна* с Леной* привезут до бухты Тикси.
Моржи и нерпы, семьи белого медведя
скучают меж торосов - холодно, однако.
И любоваться красотой архипелага
опять захочется туристу-непоседе.
*Яна и Лена - реки, впадающие с море Лаптевых)))
Он привозил такую строганину,
Что я, до косточек обсасывая пальцы,
Не угостил красотку Антонину.
А после с ней я к Северу поехал
И нежно гладил два моржовых бивня,
И маленьких и милых снежных йеху
Я на колени посадил любимой.
но вот такой случился каламбур:
крикливо, многоваттно, пестрохвосто
летучих рыбок - перелётных дур -
сопровождает стая или стайка.
Не замечая правый/левый крен,
Борисов Юрий, боцманская майка,
к обеду ловит удочкой сирен.
Подбросит Юре крупную пиранью!)))
В котором тонут корабли,
В котором столько пестрой музыки,
Что долетает до земли.
Мои прекрасные Карибы
Я буду гладить по спине,
И эти островки, как рыбы,
Ласкаясь, тянутся ко мне.
Речного, первозданно и печально.
Как далека, недосягаема Америка,
И не плывут сюда на яхтах англичане.
Из рыбок здесь – плотвички да сазанчики,
А из туристов – только рыболовы.
А по ночам здесь игрища русалочьи,
Всё это скучно и, увы, не ново.
Кто первый привлечет к себе мужчину.
А после с мужиками бегать в салочки
По дну бобрами вырытой плотины.
А души мужиков настолько ласковы,
А те русалки непомерно жестки.
Жуки-мужчины – души колорадские
Всю ночь русалок гладили по шерстке.
Уж лучше гладить шерстку у бобра.
Из нас не каждой мужичка досталось,
Зачем искать их, тратя время зря?
Бобры трудолюбивы, толстокожи,
Хоть зубы стерты, да зато свои!
Они ласкать русалок могут тоже,
Зубами… жаль что против чешуи.
Сверкает Ледовитого полоска,
В яранге престарелые коряки.
Мохнаты, добродушны, круглохвосты
Их упряжные верные собаки,
Чей вой – соната для оленеводов!
Под завыванья расцветают души
В извечную холодную погоду,
Когда тоска и нечего покушать...
Жара крушит мой недалекий мозг.
От соли затвердевшая матроска,
И океана корабельный морг.
На дне гниют веками галеоны.
И золото испанских королей.
Ах как вкусны индийские бульоны,
И черепаший панцирь и филей.